очень нудно 
20 
У входа комиссара встретил служитель морга. Это был человек, на протяжении десятилетий имеющий дело с мертвецами, хранитель их безмолвия. Служитель узнал Брунетти и поприветствовал кивком головы.
— Хочу глянуть на Франко Росси, — объяснил свое появление Брунетти.
Еще один кивок. Брунетти вошел в помещение, где на высоких столах лежали прикрытые белыми простынями тела. Служитель повел Брунетти к противоположной стороне, остановился у одного из столов, но не стал снимать простыню. Брунетти пригляделся: бугорок носа, затем неровная поверхность с двумя горизонтальными буграми, должно быть, гипсовыми повязками на руках, и ниже — две пирамидки ступней.
— Он был моим другом, — сказал Брунетти скорее самому себе и стянул полотно с лица.
Сине-багровая вмятина над левым глазом нарушала симметрию лба, который выглядел странно сплющенным, как будто его стиснули огромные ладони. В остальном это было то же самое лицо, простое и ничем не примечательное. Паола когда-то рассказывала мужу, что Генри Джеймс, чье творчество она изучала уже много лет, относился к смерти как к «чему-то необычайному», но в том, что сейчас предстало перед глазами Брунетти, не было ничего выдающегося: все блекло, обезличенно, холодно.
Он набросил простыню на лицо трупа, испытывая жгучее желание узнать: неужто эти изуродованные останки, более всего напоминающие восковую куклу, и есть Франко Росси; а если Росси здесь нет, почему этому опустевшему вместилищу духа принято оказывать почести и относиться к нему с опасливым уважением?
— Спасибо, — поблагодарил он служителя и вышел из морга.
Во внутреннем дворике было так тепло, тут так вольно дышалось, что Брунетти ощутил чисто физиологическую, звериную реакцию: волоски сзади на шее, вздыбившиеся в морге от холода и ощущения близкой смерти, улеглись на место. Он подумал о том, что надо бы зайти в травматологию и послушать, какие аргументы врачи станут приводить в свое оправдание, но тут он представил разбитое лицо Росси и уже ничего не хотел, кроме как поскорее выйти из удушающих пределов больницы. Поддавшись своему желанию, он ушел. У регистратуры немного задержался, на сей раз предъявив свое удостоверение, и спросил адрес Росси.
Дежурный быстро нашел адрес и даже записал номер телефона. Где-то в районе Кастелло, сообразил Брунетти и спросил дежурного, не знает ли тот, как добираться; дежурный считал, что надо миновать церковь Санта-Джустина и искать рядом с магазином, в здании которого раньше была больница.
— Кто-нибудь интересовался им? — спросил Брунетти.
— Никто, по крайней мере в мою смену, комиссар. Но сотрудники больницы обязательно позвонят его родным, так что те будут знать, куда приходить.
Брунетти посмотрел на часы. Был почти час. Интересно, Франко Росси приходил обедать домой или перекусывал неподалеку от места службы? И что он, Брунетти, вообще знает о Росси? Знает, что Росси работал в Кадастровом отделе муниципалитета и умер в результате падения. Помимо этого, ему было известно только то немногое, что он вынес из их единственной короткой встречи и еще более короткого телефонного разговора. Росси был исполнительным и робким — почти клише педантичного бюрократа. И еще он наотрез отказался выйти на террасу: панически боялся высоты.
Брунетти пошел мимо по Барбариа-делла-Толле, направляясь в сторону церкви Сан-Франческо-делла-Винья. На правой стороне улицы знакомый торговец фруктами как раз сворачивал торговлю, накрывая зеленой тканью открытые ящики с фруктами и овощами, и в этом движении Брунетти усмотрел тревожное напоминание о том, как он натягивал простыню на лицо Росси. Вокруг него все было как обычно: люди торопились домой на обед, жизнь продолжалась.
Жилище Росси найти оказалось нетрудно: дом находился на кампо, рядом с агентством недвижимости. «РОССИ ФРАНКО» — было выгравировано на медной табличке рядом со звонком, предназначенным для квартиры на втором этаже. Брунетти нажал на кнопку, подождал, затем нажал еще раз, но ответа не последовало. Он нажал на звонок квартиры этажом выше, но результат был точно таким же, поэтому он позвонил в квартиру на первом этаже.
Через минуту раздался мужской голос:
— Да, кто это?
— Полиция.
Последовала привычная пауза, затем голос произнес:
— Ладно.
Брунетти ожидал щелчка, после чего должна была открыться большая дверь, ведущая в здание, но вместо этого услышал звук шагов, и затем дверь распахнулась. Перед ним стоял невысокий человек, хотя Брунетти сначала так не показалось: человек стоял на верхней ступени. Жильцы, без сомнения, надеялись поднять пол лестничной площадки выше уровня aсquo alta. [7] В правой руке человек все еще держал салфетку, глядя на Брунетти сверху вниз с характерной для первой встречи подозрительностью. На мужчине были очки с толстыми стеклами, и Брунетти заметил на его галстуке красное пятно, вероятно, от томатного соуса.
20 
