очень нудно 
32 
Милли тоже была не в духе, взгляд ее беспрестанно метался от Эмили к Трэвису, и время от времени она что-то бормотала себе под нос, осуждающе качая головой.
Как только Трэвис вышел седлать лошадей, Милли подсела к девушке;
— Ты все еще хочешь ехать в Голден-Крест?
Эмили улыбнулась:
— Да, но я…
— Ради Всевышнего, перестань упрямиться! Ты испортишь себе жизнь, если выйдешь замуж не за того.
Эмили потянулась к Милли и погладила ее по руке. Горячность и заботливость этой женщины тронули ее.
— Я не собираюсь выходить замуж за Клиффорда О'Тула.
Милли вскинула голову.
— Правда? — с надеждой спросила она.
— Правда. Но мне надо объясниться с ним.
— Да чепуха.
— Так будет честнее.
— А Трэвис знает?
Она покачала головой.
— Я ему скажу потом, когда он будет в настроении. К тому же, если сказать ему это прямо сейчас, он откажется везти меня в Голден-Крест. А я действительно должна все объяснить мистеру О'Тулу.
Вошел Джон, обвешанный сумками Эмили.
— Сейчас отдам это хозяйство Клейборну, — сказал он и направился к задней двери.
Эмили увидела Трэвиса, выводившего лошадей из сарая. Она встала и повернулась к Милли:
— Спасибо за беспокойство обо мне.
— Друзья так и должны поступать. Иначе они не друзья.
На глаза Эмили навернулись слезы.
— Да, — дрогнувшим голосом ответила потом девушка.
— Завернешь к нам на обратном пути?
— Постараюсь.
Милли потрепала ее по плечу.
— У тебя золотое сердце, девочка. Плюнь в глаза тому, кто станет утверждать обратное.
Эмили казалось, что она расстается с лучшей подругой. Чтобы не расплакаться, девушка поторопилась выйти. Увидела Джона, остановилась поблагодарить его, а потом побежала к Трэвису.
Супруги Перкинс, стоя на пороге, смотрели вслед отъезжающим Эмили и Трэвису.
Прошел почти час, прежде чем Эмили решилась нарушить молчание.
— Далеко до Голден-Крест? — спросила она.
— Еще порядком. А ты спешишь?
— Да я… — начала Эмили, собираясь сказать Трэвису, что чем скорее они доберутся туда, тем скорее повернут в обратную сторону.
— Черт! — неожиданно выругался Трэвис. — Прошу прощения?
— Черт! — еще энергичнее повторил Клейборн, настроение которого, видимо, нисколько не улучшилось.
Выждав несколько минут, Эмили снова заговорила:
— Я хотела попросить тебя об одном одолжений.
— Нет, — мрачно бросил Трэвис.
Она не обратила внимания и продолжила:
— Буду очень признательна, если ты, когда мы приедем в Голден-Крест; не будешь спорить со мной. Что бы я ни говорила мистеру О'Тулу, пожалуйста, не вмешивайся, хорошо?
—Снова собираешься изображать беспомощную женщину? Если твой жених не полный идиот — а я уверен, что нет, — то он тебя быстро раскусит:
Эмили разочарованно вздохнула, но спорить не стала.
Весь оставшийся путь девушка была сама не своя. Она утешала себя надеждой, что у мистера О'Тула не слишком дрянной характер и он не затеет спор или ссору, но при мысли о том, что эта надежда окажется тщетной, ее начинало мутить. Когда они стали подниматься на последний гребень холма, Эмили так нервничала, что у нее заметно дрожали руки.
Сразу за поворотом Трэвис увидел в просвете между деревьями… нацеленные на них два ружейных ствола!
Эмили уставилась на вершину холма, где посреди двора стояла покосившаяся хижина-развалюха. Эмили нахмурилась. А где же большой дом мистера О'Тула? Он писал ей, что живет высоко, среди облаков, а поскольку дальше взбираться некуда, оставалось сделать один вывод: Трэвис сбился с пути, а дом мистера О'Тула находится по другую сторону холма. Голос Трэвиса, какой-то странно напряженный, отвлек ее от этих невеселых мыслей.
— Эмили, встань справа и как можно ближе ко мне.
Его тон не располагал к спору. Девушка подчинилась, ее лошадь оказалась между выступом скалы и Трэвисом. Эмили не слишком волновалась, пока не обратила внимания на мрачное и сосредоточенное выражение его лица.
— Что-то не так? — прошептала она.
— Похоже.
Трэвис словно завороженный пристально всматривался в густые ветви деревьев.
Эмили подалась вперед в седле, еще раз огляделась. Что его так встревожило? Так ничего и не увидев, она решила, что Трэвис просто осторожничает.
Внезапно дверь хижины с громким скрипом распахнулась, и на крыльце появился человек. Девушка от удивления широко раскрыла глаза — до того карикатурной была его наружность. Господи, никогда в жизни Эмили Финнеган не видела никого похожего на этого типа! Мужчина был высокий, худой и очень грязный — такой грязный, будто только что поднялся из глубокой лужи. Одет он был весьма живописно: нелепый черный цилиндр, красные подтяжки поверх нижней рубахи, испещренной пятнами самого различного происхождения, и мешковатые коричневые брюки.
32 
