98 
– Займемся пока мистером Локвудом, – предложил Линли.
Они прошли через фойе, миновали еще две двери и попали в административное крыло Бредгар Чэмберс. Одна дверь вела в комнату привратника, вторая – в коридор, на стенах которого в витринах стояли кубки, завоеванные спортсменами школы. Вдоль ряда этих почетных трофеев Линли и Хейверс прошли к кабинету директора. В приемной за компьютером сидела секретарша Алана Локвуда. При виде полицейских она с излишней поспешностью поднялась на ноги: это было больше похоже на попытку к бегству, нежели на радушный прием. Из-за закрытой двери по другую сторону приемной доносились приглушенные голоса.
– Вы к директору? – спросила секретарша. – Он сейчас на совещании. Подождите в его кабинете. – с этими словами она проскочила мимо них, распахнула дверь в кабинет Локвуда и жестом пригласила их войти. – Не знаю, как долго директор задержится, – безмятежно произнесла она, покидая посетителей.
– Симпатичная девочка, – проворчала ей вслед Хейверс. – Действует строго по инструкции. Принять со всей любезностью, но в разговоры не вступать.
Линли решил воспользоваться представившейся возможностью рассмотреть висевшие на стене фотографии, отражавшие историю школы. Хейверс присоединилась к нему.
Фотографии охватывали период в сто пятьдесят лет, наиболее ранний иллюстративный материал был представлен поблекшими дагерротипами. Десятилетие за десятилетием воспитанники Позировали у подножия памятника Генриху VII, маршировали стройными колоннами по спортплощадке, подъезжали к школе в конных повозках, а затем в микроавтобусах. Чистенькие, улыбающиеся, в одинаковых формах.
– Обнаружили что-нибудь интересное, сержант?
– Девочки появились совсем недавно, – откликнулась Хейверс. – У них наконец-то наступил двадцатый век.
– Да. И еще кое-что.
Она продолжала переходить от фотографии к фотографии, задумчиво пощипывая нижнюю губу.
– Представители других рас, – сообразила она. – Их тоже нет.
– Одно-два неевропейских лица– и все. Два столетия назад это было в порядке вещей. Но в последние десять-пятнадцать лет выглядит по меньшей мере странно.
– Значит, мы возвращаемся к версии с расизмом?
– В любом случае мы не можем просто отбросить ее, Хейверс.
Дверь в кабинет распахнулась. Следователь дружно обернулись, но то был не Алан Локвуд, а его супруга с огромной охапкой цветов, втиснутых в простую глиняную вазу.
Женщина и не подумала остановиться при виде Линли и Хейверс; мимолетно улыбнулась им, приветливо кивнула и понесла цветы на стол, стоявший в алькове у просторного окна.
– Я принесла цветы для конференц-зала, – охотно пояснила она. – С цветами в комнате гораздо уютнее. Алан встречается там с родителями, вот и подумала… – Она легонько поправила туберозы чей сладкий аромат успел уже пропитать душноватое закрытое помещение. – Боюсь, я опоздала. Собрание давно уже началось. Поэтому я принесла цветы сюда. – Кэтлин передвинула серебряный подсвечник, высвобождая место на столе. – Чересчур громоздко, да? И подсвечник, и цветы. – Нахмурившись, она оглядела комнату и, приняв решение, перенесла подсвечник на каминную доску. Там он отчасти загораживал портрет кисти Гольбейна. По-видимому, эта перестановка вполне устраивала супругу директора. Удовлетворенно кивнув, она поправила свисавшую на лоб седую прядь. – Я составляю все букеты для украшения школы. У нас хорошая оранжерея. Впрочем, я ведь вам уже говорила об этом? Я иногда забываю, что я кому сказала, а что нет. Алан говорит, это первый признак склероза.
– Вряд ли, – ответно улыбнулся Линли. – Просто вам слишком много приходится держать в голове. Каждый день вы общаетесь с десятками людей. Как тут не перепутать?
– Да, верно. – Вернувшись к столу мужа, Кэтлин без особой надобности подровняла лежавшую на нем стопку бумаг. Они и так были сложены чересчур даже аккуратно. Этот жест показал Линли, что женщину привело в кабинет не только желание украсить его цветами.
– Алан много работает и очень устает, поэтому не всегда успевает подумать, прежде чем начнет говорить, и в запальчивости порой сказанет лишнего. Вот как насчет моего склероза. На самом деле мой Алан очень хороший человек. Очень хороший. Порядочный. Всеми уважаемый. – Кейт нащупала притаившийся между папками карандаш, вытащила его и аккуратно положила рядом с ручкой. – Его не ценят. Люди понятия не имеют, как много он трудится, чего добивается, он же не станет этим похваляться. Вот сейчас он сидит в конференц-зале и разговаривает с четырьмя супружескими ларами, которые раздумывают, куда им отправить детей. Они могут выбрать Итон или Харроу, Рэгби, Вестминстер. Но вот увидите: Алан уговорит их привезти детей в Бредгар. Ему всегда это удается.
98 
