Последние отзывы

  218  

В сентябре Сталин, снова отправляя Жукова, в тот момент находившегося в Болгарии, в штаб 1-го Белорусского фронта, неожиданно дал ему указание: «Нельзя ли провести частичную операцию по форсированию Вислы именно войсками Берлинга?.. Задачу полякам поставьте лично… Вместе с Рокоссовским и сами помогите им организовать дело».

Верховный почувствовал, что пора отвоевывать польскую столицу. Но почему он посылал в бой Войско Польское? Естественно, неспроста. Кроме политических мотивов, сыграла свою роль и установка командования Армии Крайовой на недопущение контактов с советскими войсками. У солдат Войска Польского, состоявшего большей частью из Армии Людовой, было несоизмеримо больше шансов рассчитывать на помощь со стороны соотечественников. Среди польских солдат и офицеров был колоссальный патриотический подъем, ведь они сражались за свою столицу. Это удесятеряло их силы, делало отчаянными бойцами. Разумеется, войскам генерал-лейтенанта Берлинга была оказана немалая помощь со стороны командования 1-го Белорусского фронта. В его распоряжение передавались: механизированный батальон специального назначения (амфибии), механизированный понтонно-мостовой полк, зенитно-артиллерийская дивизия, полк гвардейских минометов «катюша» и 100 десантно-штурмовых лодок. Действия атаковавших, кроме того, поддерживали три артиллерийские бригады из резерва Главного командования и ряд вспомогательных частей (химики, саперы), а также самолеты 16-й воздушной армии.

14 сентября Красная армия взяла Прагу, варшавское предместье. Рокоссовский позже писал о тех днях: «Вот когда было наиболее подходящее время для восстания в польской столице! Если бы осуществить совместный удар войск фронта с востока, а повстанцев – из самой Варшавы (с захватом мостов), то можно было бы в этот момент рассчитывать на освобождение Варшавы и удержание ее. На большее, пожалуй, даже при самых благоприятных обстоятельствах войска фронта не были способны. Очистив от противника Прагу, наши армии подошли к восточному берегу Вислы. Все мосты, соединявшие предместье с Варшавой, оказались взорванными».

15 сентября генерал-лейтенант Берлинг принял решение о форсировании Вислы, соединении с повстанцами в варшавском районе Чернякув и захвате южной части города. Холодной ночью 16 сентября первые батальоны польского десанта высадились на западном берегу Вислы. Однако немцы, вовремя поняв опасность ситуации, ослабив атаки на другие районы города, сконцентрировали свои силы на уничтожении плацдармов, отрезая их сплошным огневым валом от занятого советскими войсками восточного берега.

К сожалению, Армия Крайова не предприняла никаких мер для того, чтобы установить связь с десантом и согласовать боевые действия. А может быть, просто не имела возможности? Трудно сказать, но за сутки до переправы, по приказу Бур-Комаровского, немцам был сдан единственный проход, соединявший район боев с центром города, где размещался штаб Армии Крановой. По словам маршала Рокоссовского, «десантные подразделения польской армии высаживались на участках берега, которые должны были быть в руках повстанческих отрядов. И вдруг оказалось, что на этих участках – гитлеровцы».

Очевидцы вспоминали: бои были страшные, они велись в нечеловеческих условиях до последнего бойца. У людей не выдерживала психика. 22 сентября пал последний – Чернякувский плацдарм. Потери 1-й армии Войска Польского и 1-го Белорусского фронта были огромны. Поляки потеряли 6500, а 1-му Белорусскому фронту этот отчаянный штурм обошелся в 10 тысяч убитых.

Представитель Ставки маршал Жуков, прибыв в полосу действий 1-го и 2-го Белорусских фронтов, сразу побывал в 47-й и 70-й армиях, которые вели тяжелые бои по удержанию и расширению плацдармов на реке Нарев. Войска успеха не имели и несли большие потери. Только 2-я танковая армия потеряла 500 танков и самоходных орудий. Жуков пришел к выводу о необходимости прекращения этих бесплодных атак, закрепления на достигнутых рубежах и подготовки новой наступательной операции. С этим был согласен и Рокоссовский, но по требованию Ставки он был вынужден продолжать попытки наступать. В тот момент Жуков стал на сторону Рокоссовского, и тогда Сталин вызвал обоих в Москву.

Жуков вспоминал: «Позвонив Верховному и доложив обстановку, я просил его разрешения прекратить наступательные бои на участке 1-го Белорусского фронта, поскольку они были бесперспективны, и дать приказ о переходе войск правого крыла 1-го Белорусского и левого крыла 2-го Белорусского фронта к обороне, чтобы предоставить им отдых и произвести пополнение». Находясь в августе 44-го у стен Варшавы, Жуков, безусловно, помнил трагическую судьбу, постигшую в августе 1920 года Западный фронт и его командующего М.Н. Тухачевского. Ситуация складывалась похожая. Тогда Красная армия на волне летнего наступления оказалась под Варшавой в отрыве от тылов на 500 километров, ощущая крайнюю усталость войск и недостаток сил. Этим сразу же не преминули воспользоваться легионы Пилсудского, нанеся 14–16 августа 1920 года контрудар и отбросив РККА на линию Брест – Липск. Советская Россия была вынуждена подписать Рижский мирный договор, потеряв на 19 лет Западную Белоруссию и Украину. Помня о той неудаче, Жуков настойчиво отговаривал Сталина от неподготовленного наступления. Однако даже зная точку зрения Жукова и прислушиваясь к его советам, Сталин и Молотов продолжали оказывать сильнейший нажим на двух маршалов, требуя от них продолжения наступления и обещая при этом усиление авиацией, артиллерией и танками. Но маршалы стояли на своем. Видимо, на Сталина больше всего подействовал аргумент Жукова о том, что плацдармы северо-западнее Варшавы в оперативном отношении не очень-то и нужны, поскольку в последующем брать Варшаву придется с юго-запада. После долгих препирательств Верховный наконец принял предложение своего заместителя о целесообразности перехода войск к обороне.

  218