очень нудно 
160 
* * *
Небольшая группа Егора Быкова проводила секретную операцию. Из агентурных данных, полученных из Берлина, Лебедеву стало известно, что в Твери похоронена родная тетка Гитлера и фюрер поклялся лично посетить ее могилу, помянуть любимую родственницу. Тетка уехала из Австрии еще в начале века в Россию и почила на русском кладбище, приняв православие. Информация подтверждалась тем, что немцы вдруг стали спешно реставрировать кладбищенскую церковь, готовились и наши; нашелся русский поп, конечно же посланный Лебедевым. Быковым был снят домик неподалеку, в нем была развернута рация и составлен тщательно отшлифованный план с тройным дублированием, на случай прибытия высокого племянника из Берлина. Кроме фугаса, успешно заложенного в церкви, отрабатывались еще два запасных варианта.
Все было готово, но стремительное наступление наших войск все изменило, хотя Гитлер ожидался со дня на день… Русская земля не впустила зверя в дом Пресвятой Богородицы…
Егор получил приказ возвращаться на базу в монастырь. В машине, перед самой Москвой, усталость, последних дней сморила его, он уснул. И видится ему… Будто стоит он с близкими друзьями над Ириной. В белом лежит она на больничной каталке и страшно мучается — разродиться не может. Все растеряны: и Окаемов, и Селянинов, и бабушка, и он сам. Тут врывается Мошняков и отчаянно кричит:
- Куда вы смотрите, она же умирает! — Он решительно отстраняет их от каталки и согнутым локтем жестко, по-акушерски верно, давит от груди Ирины по ее вздувшемуся животу.
Егор стоял в ее ногах и вдруг увидел, как из-под белого покрывала прямо в его руки влетела маленькая дочка. Она родилась с русой прядью на голове и вся была обмотана пуповиной, словно связана веревками. Егор размотал эти путы и хлопнул ладонью по попке… Девочка вскрикнула и посмотрела на него совсем осмысленным взрослым взглядом. Она держала головку и даже сидела у него на руке. Сон был стремительным, радостно неожиданным. Егор очнулся, недоуменно озирая дремлющих рядом с ним бельцов и клюющего носом за баранкой шофера. Свет маскировочных фар узкими лезвиями освещал шоссе и первые темные дома столицы. Шофер был пожилой, и Егор не удержался, в смятении проговорил ему:
- Приснится же такое… Жена родила девочку прямо мне в руки.
- Хорошая примета, — отозвался шофер, — знать, будет пополнение, Михеич, и к цыганке не надо ходить. Вот поглядишь…
-Неужто? Вот радость-то, наконец ее спроважу в тыл. Боюсь за нее, война…
- Как увидишь ее, сразу узнаешь, война войной, а дети как мотыльки на свет летят, милое дело… Им жить после победы да радоваться.
Егор с нетерпением ждал встречи с Ириной и, только распахнулись новые ворота монастыря, побежал в дорогую сердцу келью и едва ступил через порог, она почувствовала его и метнулась на шею в плаче, обдав парным духом своим сладким и захлебываясь от счастья; целовала его лицо, руки, терлась щекою о щетину и смеялась воркующе, как горлица над гнездом своим ворковала.
— Егорша… Егорка…
— Да знаю, знаю.
— Что ты знаешь, ничегошеньки ты не знаешь.
— А вот и знаю… родится у нас дочка.
— Почему дочка, а может сын… Ты же сына хочешь?
- Сын у нас есть, Васенька… Теперь девочку хочу, чтобы на тебя была похожа… И родится она с русой прядью волос.
- Это я сама с чубом родилась, всполошив мать. Я считала, где-то в середине августа она появится на свет.
- Ну и слава Богу. Отправлю тебя с Марьей Самсоновной домой, в деревню, весной, там все целительное…
- Избавиться от меня хочешь, да? — обиженно надула губы Ирина, скоро собирая на стол и колебля своим движением пламя свечи.
- Не дуракуй, Ариша… Здесь становится жить все опасней, вон какой штабель мерзлых немцев в лес свезли, может быть еще хуже. Я настаиваю на этом, буду приезжать к вам в гости. Все!
- Ладно уж, весной поедем, Васенька в речке будет купаться, речка прямо у дома и за ней луга без конца и края, и леса.
- Ну вот и договорились. — Егор умылся, вяло поел и, едва успев раздеться, упал на койку и заснул мертвым сном. Последнюю неделю он вообще не спал и почти не ел, все ждал с нетерпением фюрера в гости к тетушке, да не довелось встретиться. Фугас был самым последним вариантом, а первым должен был стрелять в церкви Егор, прорвавшись через охрану. Этот страшный грех он готов был принять и предстать перед судом Господа, но грех стоил жизни главного земного врага — бесноватого фюрера.
160 
