18 
Открыв калитку, Филипп вошел в сад Арнэма и направился к деревянной двери, ведущей, очевидно, к проходу между гаражом и домом. Окажись она заперта, его затея провалилась бы, но нет, дверь была открыта. Очутившись внутри, в узком проходе с кирпичными стенами, Филипп сообразил, что не взял с собой никакого пакета или чехла. Он прекрасно понимал, что если сейчас пойдет за этим в машину, то уже не вернется, махнет на все рукой и уедет.
В конце прохода виднелся дворик, выложенный плиткой. С одной стороны стоял самый обычный контейнер с углем, с другой — несколько мусорных баков. Арнэм переехал из Бакхерст-Хилл в дом на порядок хуже. Ну, конечно, ему ведь пришлось отдать бывшей жене половину суммы, вырученной от продажи дома. Из одного мусорного ящика торчал голубой пакет (такие наверняка выдает местная служба вывоза мусора), Филипп взял его.
И пошел по газону туда, где стояла она. Флора выглядела совсем заброшенной из-за того, что лепестками, опавшими с куста, были усыпаны ее плечи и голова (на голове вообще, казалось, была корона из цветов). Филипп смахнул все лепестки, сдул их с ее уха, того самого, в которое когда-то в детстве попал из рогатки. Присев на корточки, он стал рассматривать статую так, как никогда раньше, и поймал ее отстраненный взгляд, будто прикованный к сияющему горизонту. Конечно, она же богиня, она выше земных бед и дел человеческих.
Филипп поражался собственным мыслям, странным, как во сне или в бреду. Так было во время тяжелого гриппа, которым он переболел зимой. С какой стати Арнэм сказал Кристин, что Флора похожа на нее? Или мать просто приняла желаемое за действительное? Флора не похожа ни на одну девушку из всех, которых Филиппу когда-либо доводилось видеть! Ему внезапно — в этом было даже что-то безумное — подумалось, что если он когда-нибудь встретит девушку, похожую на Флору, то сразу же влюбится в нее.
Филипп подошел к статуе и приподнял ее. С мраморного букета слетело несколько розовых лепестков. Статуя казалась тяжелее, чем в тот день, когда они шли от станции Бакхерст-Хилл вверх по улице к дому Арнэма. Он натянул на Флору пакет, положил на землю, завязал узел. Филипп нес сверток в руках, и можно было подумать, что это — труба или что-нибудь из садового инвентаря.
На полпути к выходу он заметил, что за ним наблюдают. Из окна соседнего дома за ним следил мужчина. Филипп убеждал себя, что не делает ничего плохого: Флора не принадлежит Арнэму. Она принадлежала бы ему, размышлял Филипп несколько абстрактно, если бы тот поступил с Кристин честно, по-настоящему любил ее и женился, но в данном случае статуя не может считаться его вещью. Арнэм своим поведением лишил себя права владеть ею. Филипп где-то читал, что, если вы одалживаете что-то и храните у себя, единственный, кто имеет право забрать у вас эту вещь, — ее владелец. Таков закон. В общем-то, владельцем статуи являлся Филипп. Флору дали Арнэму на время. Она была его собственностью лишь на том условии, что он женится на Кристин, это совершенно ясно. Тем не менее, не переставая убеждать себя в собственной правоте, Филипп прибавил шаг. Несмотря на внушительный вес статуи, он побежал по дорожке.
Руки у Филиппа была заняты, поэтому калитку он открыл не сразу. Сзади раздался голос:
— Извините, молодой человек, но куда вы это несете?
Миссис Райпл могла бы выступить подобным образом. Филипп даже не обернулся, чтобы посмотреть на того, кто задал вопрос, — он пустился бежать. Запыхавшись (Флора все-таки очень тяжелая), он добежал до машины, швырнул статую на заднее сиденье, сел за руль и долго не мог пристегнуться. Тот человек конечно, не погнался за ним. Филипп был убежден, что мужчина поступил разумнее: вернулся в дом и позвонил в полицию.
Филипп представил, как его выгоняют с работы, как его судят за кражу… Будь же разумным, говорил он себе, возьми себя в руки, — этот сосед не видел машины, номера ее не записал… Филиппа трясло. Он приложил неимоверные усилия, чтобы успокоиться. Наконец завел машину и поехал, свернул влево, потом направо. Ни сзади, ни впереди никого не было. На шоссе, ведущем в Баркингсайд, он услышал вой сирены. Зачем думать, что это обязательно за ним? Не поедет же полицейская машина с сиреной за человеком, которого видели выходящим с сумкой из какого-то сада. В таком случае, наверное, послали бы полицейского на велосипеде.
Возможно, вследствие того, что мать была человеком беспомощным, а сестры подвержены абсурдным страхам, Филипп вырос невозмутимым. В этом он был похож на отца, человека практичного. Хотя Филипп от природы был наделен богатым воображением, он тем не менее умел себя контролировать. Потому и не поддался собственным пустым страхам и к тому времени, как доехал до Гантс-Хилл и круговой развязки на трассе А12, снова стал абсолютно спокоен.
18 
