очень нудно 
107 
Блондинка вздёрнула подбородок, то ли желая казаться гордой, то ли опасаясь смотреть под ноги, туда, где только что шелестели чешуйками гибкие тела песчаных змей.
— Я, избранная Первым голосом, объявляю волю Круга. Трижды карающая длань приступала к исполнению приговора и трижды терпела поражение там, где и единожды оступиться — бесчестие. Победа в одном поединке — случайность. Победа в двух поединках — мастерство. Победа в трёх поединках — судьба. Против воли рока не смеют идти даже боги, а потому смертным остаётся лишь склониться перед свершившимся и неодолимым... Обязательства приняты, исполнены и похоронены в памяти. Не отнятые жизни да останутся таковыми! Миллин ад-до Эрейя, Старшина стригалей, сказала.
Рыжий, потирая исцарапанное горло, отозвался глухим эхом:
— Слат ад-до Рин, Старшина забойщиков, согласился.
Чернявый дёрнул уголками рта, скривился, но завершил ритуал:
— Вехан ад-до Могон, Старшина погонщиков, подтвердил.
Набухший бутон наступившей тишины распустился бесстрастным вопросом вьера:
— А что скажет Последний голос?
О чём это она? Ума не приложу. Впрочем, судя по язычку, нервно облизавшему пересохшие губы, блондинка вполне сведуща в затронутой теме.
— Без Последнего решение Круга не имеет силы, — продолжила невинно изумляться представительница покойной управы. — Или я что-то путаю?
— Последний голос не был избран, — осторожно заметила Миллин.
— И приговор выносили без него? — Седая голова, укутанная платком, укоризненно покачивается. — Ах, дети, дети... Смотритель вас по голове не погладит, уж это вы должны понимать!
Блондинка стрельнула глазами в сторону Вехана, тот заметно смутился. Рыжий Слат сделал вид, что вовсе не принимает участия в происходящем, и весьма естественным образом: занялся приведением в порядок усыпанной песком одежды.
— Пожалуй, нам всем стоит хорошенько почистить свою память, — приняла решение вьер. — Коверкать традиции по своему усмотрению ещё хуже, нежели пренебрегать ими... Ступайте, голуби мои. Я бы пожелала вам удачи, да только зряшное будет желание: Смотрителю всё равно станут известны и ошибки, и их исправление. Потому пожелаю, чтобы второе перевесило, когда будет определяться мера вины каждого из вас.
Слат поднял свою мохнатую накидку, набрасывая на плечи себе и Миллин. Вехан пристроился сзади парочки и на прощание обернулся, обжигая моё лицо странным взглядом. Если бы не настроение всей встречи, я бы подумал, что чернявый «погонщик» приглашает меня ещё на одну партию игры... Нет, ерунда. Померещилось. Наверное. Может быть.
Вьер рассеянно спрятала кисти рук в потрёпанной муфте. И как только исхитрилась, варежки ведь толстенные?
— Почему вы остановили меня, hevary?
— Остановила? — Светлые старушечьи глаза наполнились жалостью. — И вовсе не останавливала. Вы сами, юноша, стояли на месте и никак не могли решиться сделать один-единственный шаг.
Бормочу:
— Потому что не знал, куда шагать.
— Верно. А когда молодость нуждается в помощи, дело старости — наставить на истинный путь.
— И всё же, их следовало...
— Убить? Конечно.
Удивлённо щурюсь.
— Так почему же...
Вьер смотрит на меня, слегка склонив голову набок. Как птица. Седая, грузная орлица, которую уже плохо держат крылья, но глаза столь же остры, как в молодости, а кривые кинжалы когтей ещё способны нанести смертельный удар. Или спасти жизнь.
— Потому что они уже чувствовали себя убитыми. А вы, юноша, всё ещё видели их живыми. Понимаете разницу?
Кажется, да. Какой смысл лишать жизни мертвеца? А здравствующему человеку не стоит лишний раз пускать в душу тень чужой смерти. Но это высокая мудрость, что же касается унылого бытия...
— Они могут отомстить.
— Э нет, вот чего-чего, а мести вам не следует опасаться! Скорее, постараются вынудить вас на новый необдуманный спор или нарушение правил, чем второй раз пойдут против собственных законов.
— Если верно понимаю, отмена моего приговора не была выполнена должным образом?
— Как и вынесение, — кивнула вьер. — Круг был незамкнутым, таковым и остался. Но силу имеет только последнее решение, пусть и неполного Круга.
Я упрямо тряхнул головой:
— Слишком путано.
— И в самом деле, не сразу можно понять, — согласилась женщина. — Видите ли, юноша, старшины Подворий примерно раз в год, если нет особой надобности встречаться чаще, собираются на своего рода совет, где считают убытки и прибыли каждого в отдельности и всех вместе. Это собрание называется Кругом, но чтобы решение Круга обрело значение императорского указа для «пастухов», требуется неукоснительное следование традициям: избираются Первый и Последний голоса. Первый голос — глашатай Подворий, он принимает на себя обязанность излагать волю большинства, к которому неизменно присоединяется. А вот с Последним голосом всё гораздо забавнее. Он имеет право оспорить любое из решений.
107 
