148 
Ума сидела, сложив руки, словно чашу, на коленях и загадочно улыбаясь. Али продолжал рассказ.
Как я уже сказал, самым печальным событием этого путешествия для меня стал миг расставания с братом Питером. Мы провели вместе больше года. Я пытался уговорить его остаться с нами, вместе с нами вернуться в утраченный рай, в Небесный град на земле, в Град Победы, в Виджаянагару.
— Я бы с радостью, но, сколь бы чудесной и замечательной ни была эта страна, как бы ни были довольны своей жизнью ее обитатели, я всегда буду там чужаком.
— Питер, я всю жизнь был чужаком, у меня даже нет родины. Что ж тут такого?
— Вот именно. Ты к этому привык, а я привык к двум зданиям монастыря, к моей библиотеке и рыбному пруду, к моей кошке. Я привязан к английским сельским пейзажам, я каждое лето отправляюсь в путь по этим дорогам и проповедую, уча людей тому, что узнал и обдумал за долгие зимние месяцы. Однообразная жизнь, но достаточно насыщенная и отнюдь не скучная. Я уже слишком стар, и мне поздно меняться.
Мы обнялись, потом он отстранился и сказал:
— Я буду скучать по тебе, Али. Я многому научился от тебя. Самое главное — среди магометан и буддистов и народов иных религий, как и среди нас, христиан, живут люди, приверженные более зрелой, мудрой и глубокой религии, религии бытия, а не ожидания загробного блаженства, жизни, а не смерти, радости, а не боли. Прекрасно, что в разных местах мира существуют подобные общины и что каждый…— он запнулся, подбирая слово, — каждый атом отделен от других. Нас немного, но мы можем протянуть руки и дотронуться друг до друга. Когда-нибудь это учение распространится по всей земле, и тогда она сделается лучше. Черт побери, я опять принялся за проповедь. — Тут он снова обнял меня. — Спасибо за все, Али.
Он дернул за веревку колокольчика, висевшую на стене у наружных двойных дверей. Мы отчетливо слышали, как он зазвонил внутри.
— Ну же, ступай.
Я вернулся к друзьям, которые успели уже пересечь реку по отстроенному заново мосту. Один раз я оглянулся. Питер все еще стоял у двери — до боли знакомая приземистая, коренастая фигурка. Он помахал мне вслед, поднял руку и еще раз, уже решительней, дернул за веревку колокольчика. Дорога, вслед за рекой, делала здесь крюк, я свернул, и Питер скрылся из виду.
Али смахнул с ресницы, слезу.
— Его уже поджидали люди епископа. Они сожгли его через месяц, примерно за неделю до нашего отплытия.
Казалось, даже сад на миг затаил дыхание. Потом кошка пошевелилась, пичужка перепорхнула с одного карниза дома на другой. Вновь зажурчал фонтан, и Али, вздохнув, продолжил рассказ.
Как только мы добрались до Лондона, мы первым делом отправились на южный берег Темзы на поиски судна, которое бы доставило нас к северному побережью Африки или, по крайней мере, в Средиземное море. Нас оставалось всего трое, почти без багажа, так что мы легко нашли каравеллу, собиравшуюся на днях отплыть с грузом тканей и слитков меди.
Почти без багажа? Меньше проблем? И тут князь вспомнил про свои проклятые арбалеты, о которых он уже год как не думал. Я впервые услышал ссору князя с Анишем. Они спорили о том, остались ли эти чертовы штуки в доме олдермена Доутри или последовали за ними в Тауэр. Впрочем, это не имело значения: ни в том месте, ни в другом их уже давно не было. Мы потратили неделю, пока не напали на их след: нам пришлось ехать в Клеркенуэлл-Филдс, по ту сторону городских стен, в лагерь йоркистов, и там мы обнаружили отряд солдат, которые практиковались в стрельбе из арбалетов — тех самых арбалетов — под командой генуэзского сержанта-наемника. Вернуть их нам никому бы и в голову не пришло, это оружие уже показало себя в битве при Сент-Олбансе, когда пушки отказались стрелять.
Вскоре выяснилось, что без своего драгоценного оружия князь Харихара отказывается возвращаться домой. Мы выпросили аудиенцию в Бэйнард Касле, у нашего Эдди; он уже чувствовал себя королем, он уже переменился, нет, он не сделался заносчивым, но он был страшно занят, страшно озабочен делами, и мы смогли добиться от него лишь обещания, что нам вернут все драгоценные экземпляры до единого, как только с королевой будет покончено и змее раз и навсегда отсекут голову. Через день-два войско Эдди должно было выступить в поход на север.
— Это все замечательно, — вздохнул князь, выходя из Бэйнард Касла и бредя в гостиницу по Темза-стрит. — А что, если победит королева? Мы едем на север вместе с ними — я решил.
148 
