152 
Этот мальчик — калека, он изувечен не только телесно, но и душевно. Одна нога у него длиннее другой, на спине растет горб. Мне кажется, что он почти все время страдает от боли. Подобные испытания уродуют душу. Правда, он довольно силен для своего возраста.
Накануне битвы я повстречалась с обоими мальчиками в саду. Мы провели там вместе короткие солнечные часы.
Джордж был занят своим делом, он подбрасывал мячик и ловил его в специальную чашу, игра полностью поглощала его. Младший брат сидел на скамье, и я устроилась рядом с ним. У него на поясе висел какой-то мешок, этот мешок двигался, извивался, словно внутри было что-то живое, отчаянно пытающееся выбраться.
— Что это у тебя там? — поинтересовалась я.
— Крольчонок, — ответил он. — Мой пес поймал его нынче утром. Они такие глупые, пока маленькие, — он решил, что собака хочет с ним поиграть, и даже не пытался убежать.
Должно быть, оцепенел от страха, подумала я, но вслух свои мысли высказывать не стала.
— Что ты собираешься делать с ним?
— Оторву ему ноги. А может, начну с ушей.
— Прямо живому?
— Почему бы и нет?
Я пожала плечами. Он принял это за вызов и тут же исполнил свою угрозу: зажал в каждом кулаке по уху и рванул их в разные стороны. Кролик истошно завизжал. Этот мальчик и впрямь чрезвычайно силен. Одно ухо наконец поддалось. Крольчонок чуть было не вырвался, но мальчик ухватил его за задние лапы и оторвал их. Кажется, его несколько заинтересовали половые органы зверька. Наконец он разделал кролика на несколько частей. Куски окровавленного мяса еще подрагивали, словно их не вполне покинула жизнь.
— Вот что палач делает с приговоренными за государственную измену, — промолвил он.
— Ты. отводишь глаза, Ма-Ло? Мой рассказ огорчил тебя? Не забывай, я служу не только Парвати, но и Кали.
И под моим растерянным взглядом красавица пальцами оттянула вниз уголки глаз, раздвинула губы в омерзительной гримасе, высунула язык, постаравшись, чтобы он выглядел совершенно плоским, и яростно задвигала им из стороны в сторону. Я содрогнулся, а она расхохоталась и вновь стала прежней Умой.
— Итак, — заговорила я вновь, когда мальчик отшвырнул в сторону кровавые ошметки, —
твой брат теперь король. А ты хочешь стать королем?
Он во все глаза уставился на меня, вертя на тонком пальце кольцо:
— Конечно. Я стану королем, когда Эдди умрет.
— А если Джордж еще будет жив?
— Очень сомневаюсь.
— Ты станешь королем даже в том случае, если у Эдди родятся сыновья от какой-нибудь леди, на которой он женится?
Он только плечами пожал.
— Я буду королем, — повторил он.
Туча закрыла солнце, и стало прохладно. Я поднялась со скамьи.
— Как тебя зовут? — спросила я.
— Ричард[47], — ответил он.
Я почувствовала в нем властную силу, а ведь он еще совсем мальчик. Я посмотрела еще раз на останки кролика.
— Это знамение, — произнесла я, ласково ероша волосы Ричарда и думая о том, что, когда это чудовище опротивеет англичанам, они посадят на трон внука Оуэна.
— Прекрати! — приказал он мне и повторил в третий раз: — Да, я буду королем.
Глава пятидесятая
«Дорогой брат,
в силу не зависящих от нас обстоятельств мы были вынуждены вновь отправиться на север Ингерлонда, в небольшое местечко Тоутон, где мы стали свидетелями…»
— Погоди минутку, почему он так пишет? Какие еще «не зависящие от нас обстоятельства»? Что это значит?
— Он просто не хотел признаваться, что гоняется по всему Ингерлонду за своими драгоценными арбалетами.
— Почему?
— Почему? Мы уже прежде говорили об этом. Император советуется по всем духовным вопросам с буддийским монахом и потому не одобряет увлечения Харихары оружием и охотой. Он полагает, что родичи во всем должны следовать его примеру…
«…где мы стали свидетелями всех ужасов битвы между двумя большими армиями. Я намерен как можно подробнее описать это страшное событие, чтобы мы могли извлечь из него нужные нам сведения. В армии королевы насчитывалось примерно пятьдесят тысяч человек, их возглавлял герцог Суффолк, кроме того, многие вельможи и лорды вели собственные отряды. Солдат набирали повсюду, с северной оконечности Ингерлонда до южной. Войско короля Эдуарда было несколько меньше, около сорока тысяч человек. Оба войска вместе представляли собой примерно пятидесятую часть населения страны. У обеих сторон имелась кавалерия, в том числе тяжеловооруженная, и лучники. У короля Эдуарда был также небольшой отряд арбалетчиков, причем некоторые воины располагали поистине замечательными образцами этого вида оружия. Были у обеих сторон тяжелые пушки и ручные маленькие пушки, называемые „озорницами“.
152 
