очень нудно 
134 
— Ребенок не должен выходить на улицу один в чудом городе, — возразила женщина, обнимая Томаса, но несмотря на явно ворчливый посыл сказанного, задиристых ноток в ее голосе стало на порядок меньше.
— Теперь можно и позавтракать, — резюмировал герр Тильманн, сухо, немного разочарованно, но тоже вполне дружелюбно.
И где же итальянские страсти, которые только что разыгрывались за дверью номера? Спокойные, взрослые люди, мыслящие привычно и…
Нет, не очень нормально.
«Мальчик дома, и все в порядке. Как же я переволновалась, совсем разбитая какая-то сегодня… Надо бы отдохнуть. В тишине. В спокойствии… Хотя, какое спокойствие рядом с этим… с этим…»
«Эй-эй-эй, почему остановилась? Подумаешь, ребятенок нашелся! Этот-то тюфяк никуда и не девался, а мы по нему еще не сильно потоптались! А ну, вперед!..»
«Она такая красивая, когда смотрит на ребенка, почти Мадонна, и так хочется ей уступить…»
«Не сдавать позиций, не сдавать! Ты мужик или кто? Размазня полнейшая, это я тебе говорю! Если сейчас же не заткнешь эту стерву, ты погиб!..»
Вот где скрывается вся экспрессия. А какой напор! Я и сам невольно начинаю заводиться. Ничего себе, скандалисты… Профессионалы, можно сказать. Вот только обнаружилась небольшая проблемка. Или большая, это уж как посмотреть.
Здесь и сейчас помимо меня, Евы и Томаса присутствует еще не две, как утверждают результаты анализа, базирующегося на данных визуального наблюдения, а четыре самостоятельных личности.
— Завтракать… Все бы тебе пузо набивать! — Внезапно взорвалась Хильда.
— Да уж толще тебя вряд ли стану!
Далее последовал короткий, зато необычайно емкий обоюдный обзор физических недостатков, плавно перешедший в обсуждение внутренних изъянов, но я, признаться, не вслушивался в звенящие злобой голоса. Как только склока разгорелась заново, невидимые подстрекатели словно затаились, лишь изредка вставляя едкие комментарии и погоняя супругов Тильманн, если у кого-то из супругов накал эмоций начинал спадать. Не знаю, различала ли присутствие «гостей» Ева, но спрашивать было не ко времени и не к месту. Нужно погасить этот пожар. Немедленно. Вопрос, как?
Поскольку собственного опыта в улаживании семейных разногласий у меня маловато, нужно воспользоваться только что полученным. На что отвлеклись супруги? На появление ребенка. И вроде бы даже присмирели, отодвинув в сторону взаимные упреки и обвинения. Значит, нужно каким-то образом снова сместить акценты на Томаса. Что обычно вводит родителей в состояние, близкое к шоковому? Угроза потери детей, причем достаточно явная и прямая. Дело, что называется, за малым: придумать, чем напугать Хильду и Гюнтера. Какая причина может разлучить их с сыном? Нет, смерть брать не будем, слишком крайняя мера. Смертельная болезнь тоже, тем более, не стоит кликать беду нарочно. И остается нам максимум… Лишение родительских прав. А что, хорошая мысль.
Подыграй мне, дорогая моя!
«Попробую. Надеюсь, ничего сложного не предвидится?…»
Все в пределах наших с тобой возможностей, не беспокойся.
Я скрестил руки на груди и с важным видом стал кивать в такт фразам, которыми обменивались супруги Тильманн, а когда мужчина и женщина обратили внимание на ритмичные движения моего подбородка и приостановили пикировку, повернулся в сторону Евы:
— И не забудьте отметить в отчете, фроляйн: сквернословят без умолку, чем наносят непоправимый вред нежной детской психике.
— Разумеется. Непременно отмечу, со всеми подробностями, — подтвердила фроляйн Цилинска, напуская на себя важный и неприступный вид правительственного чиновника.
Первым опомнился и проблеял отец:
— К-каком отчете?
— Который мы готовим для Федеральной комиссии по опеке и охране материнства и детства.
— Комиссия? Зачем? Почему? — захлопала ресницами мать.
— Томас Тильманн обратился в комиссию с ходатайством о лишении Гюнтера и Хильды Тильманн родительских прав. И судя по тому, что мы сегодня наблюдаем, его ходатайство будет рассмотрено и удовлетворено скорейшим образом.
Отлично! Сознания обоих сразу стали младенчески чисты, чтобы мгновение спустя взорваться бессвязными ахами и охами.
— Томас? — Женщина посмотрела на мальчика. — Это… правда? Ты хочешь от нас… уйти?
Предупредить ребенка о своей игре заранее я, конечно же, не мог, но мальчуган оказался очень смышленым и сурово ответил:
134 
