47 
- Говорил сплав камня и резины - один из видов банков памяти, пробормотал Джерек. - Существует столько видов, не всегда сразу узнаваемых.
- Я думаю, - продолжал банк, - что мы все еще сконфужены и не привели свои мысли в порядок, достаточный, чтобы отвечать мне. уверяю вас что я буду функционировать намного удовлетворительнее, если вы лучше сформулируете свои замечания.
Мистер Ундервуд, казалось, не обиделся на критику.
- Я думаю, вы правы, - сказал он.
- Я сконфужен. Ладно, я сошел с ума, если сказать прямо.
- Безумие может быть только отражением обычного эмоционального смятения. Страх сумасшествия может вызвать, я считаю, уход в то самое безумие, которого боятся. Это только поверхностный парадокс. Безумие, можно сказать, является тенденцией упрощения, к легко понятным метафорам, природы мира. В вашем случае вы явно окружены неожиданной сложностью следовательно, вы склонны к упрощению - этот разговор о проклятье и Аде, например, - чтобы создать мир, ценности которого недвусмысленны, непротиворечивы. Жалко что так мало моих предков выжило, так как они, по самой своей природе, лучше бы отвечали вашим взглядам. С другой стороны, может быть так что вы недовольны своим безумием, что вы скорее бы встретились бы со сложностями, разобрались бы в них. Если так, уверен, что я мог бы помочь каким-нибудь способом.
- Вы очень добры, - сказал Мистер Ундервуд. - Чепуха. Рад быть полезным. Мне нечего было делать большую часть миллиона лет. Мне грозила опасность "заржаветь". К счастью не имея механических частей я могу оставаться спящим долгое время без каких-либо отрицательных эффектов. Хотя, как часть очень сложной системы, имеется много информации, которую я не могу больше полагать.
- Значит, вы думаете, что это - не посмертная жизнь, что я здесь не в наказании за мои грехи, что я буду находиться здесь вечно, что я, выходит, не мертв?
- Вы определенно не мертвы, так как все еще можете беседовать, чувствовать, думать и испытывать физические нужды и дискомфорт...
Банк имел склонность к абстрактным рассуждениям, которые, казалось, подходили мистеру Ундервуду, хотя Джереку и Амелии быстро наскучило слушать их.
- Он напоминает мне учителя, который был у меня когда-то, прошептала она и ухмыльнулась. - Но это именно то, что Гарольду сейчас нужно.
Всплески света не простирались больше на горизонте, и сцена потемнела. На мрачном небе не было солнца, только пыль и облака, причудливо окрашенных газов. Позади них город, казалось, шевелился, содрогаясь от возраста и напряжения и постанывал почти жалобно.
- Что случится с вами, если ваши города рухнут? - спросила она Джерека.
- Это невозможно. Они самовосстанавливающиеся.
- Непохоже на это, - пока она говорила две металлические конструкции упали в пыль и сами рассыпались.
- Это правда, - сказал он ей. - Частично. Они в таком виде находятся тысячелетия, как-то выживая. Мы видим только поверхность. Сущность городов не так очевидна и жива вечно.
Она восприняла это с пожатием плеч.
- Как долго мы должны оставаться здесь?
- Мы ищем убежища от Латов, не так ли? Мы останемся здесь пока Латы не покинут планету.
- Вы не знаете, когда это произойдет?
- Это будет скоро, я уверен. Или им наскучит эта игра, или нам. Тогда игре придет конец.
- И сколько умрет человек?
- Ни одного, надеюсь.
- Вы можете воскресить любого?
- Конечно.
- Даже граждан из ваших зверинцев?
- Не всех. Это зависит от того, какое впечатление они оставили в нашей памяти. Кольца памяти работают на основе нашей памяти при воссоздании.
Она не стала расспрашивать дальше.
- Мы, кажется, тоже находимся в изоляции здесь, в Конце Времени, как это с нами было в Начале, - сказала она мрачно, - как мало у нас моментов обычной жизни...
- Все изменится. Это особенно беспокойные дни, как объяснил Браннарт, являются результатом хронологических флюктуаций. Мы все должны прекратить путешествовать во времени ненадолго, тогда все придет в норму.
- Я восхищаюсь вашим оптимизмом, мистер Корнелиан.
- Благодарю, Амелия, - он снова стал ходить туда-сюда. - Это тот самый город, где я был зачат, говорила мне Железная Орхидея. Кажется это произошло с некоторыми трудностями.
Она оглянулась назад. Мистер Ундервуд все еще сидел на банке памяти, погруженный в беседу.
- Мы оставим его?
- Мы можем вернуться за ним позже.
47 
