205 
Чьи-то маленькие руки легли мне на плечи. Сознание уловило дыхание жарко натопленной комнаты. Рианна? Да. Она самая. Не трогай меня, девочка, не надо...
— Тебе плохо?
— Бывает и хуже...
— А выглядишь ты так, как будто собрался умирать, — с невинной прямотой заявила принцесса.
— Неужели? — вяло улыбнулся я. — Впрочем...
— Но ведь ты не собираешься, правда? — В голосе девочки прорезалась тревога.
— Простите за грубость, ваше высочество, но... Какое вам до этого дело? Все, что вы получили от знакомства со мной — это боль... Так не лучше ли мне будет...
Неумелая, но звонкая пощечина обожгла мое лицо.
— Не смей! — О, какие мы грозные, если постараемся...
— Почему это? — продолжал упорствовать я.
— Ты... Ты спас мне жизнь!
— Когда это? Не припоминаю.
— Не притворяйся злым и бессердечным! Я знаю, что ты не такой!
— Вы не можете знать то, чего не знаю я сам, — мягко возразил ваш покорный слуга.
— Могу! Я видела...
— Что вы видели?
— Когда ты позвал... этого зверя... я видела тебя... как изнутри.
— И что же там было, кроме грязи и темноты? — съехидничал я.
— Там не было темноты, и грязи не было! — горячо воскликнула принцесса. — Там... Там тепло и красиво! Там нет границ и нет правил...
— Пустое место, в общем, — подытожил я.
— И вовсе не пустое! — обиделась Рианна. — Я не знаю, какими словами описать то, что я чувствовала, но пустоты там нет!
— Тогда, быть может, и не было, но теперь... Сколько угодно.
— Зачем ты врешь?
— Ваше высочество, шли бы вы... Я не в настроении вести философские беседы о смысле жизни.
— Хорошо, — согласилась она. — Я пойду... Но недалеко. А ты пообещаешь, что никуда не денешься! Понял?
— Понял... — Девочка выглядела так забавно в своей попытке вернуть мне душевное равновесие, что на губы сама собой заползла горькая улыбка. — Я никуда не денусь.
— Обещаешь? — не унималась Рианна.
— Даю слово.
— И только посмей его нарушить! — погрозила пальцем принцесса и присоединилась к Матушке и Хоку, которые паковали спальные принадлежности.
Да, я никуда не денусь, милая. По крайней мере, пока не доставлю тебя к твоему брату — мало ли кто может встретиться на пути? А вот потом... Потом ничто не сможет мне помешать поступить так, как захочется. Хорошо, что по молодости лет ты этого не понимаешь. Надеюсь, что и не поймешь...
* * *
Оставшийся путь занял примерно две недели — точнее сказать не могу, потому что большую часть этого времени я нагло и беспринципно проспал. Впрочем, для самого себя подобралось чудное оправдание. Даже два. Только одно из них было разумным, а второе — настоящим...
Я много спал, потому что часы, подаренные сознанию для совершения прогулок между Пластами Реальности, позволяли моему телу восстанавливать силы. Разумеется, каждая такая «отлучка» длилась не более полусуток: потом я продирал глаза, ел, невпопад отвечал на вопросы любопытствующих спутников, разминал мышцы и... Снова засыпал. По счастью, судьба решила отложить кавалерийские наскоки на мой хрупкий душевный мир, и в дороге если и случались мелкие неурядицы и проблемы, то они успешно разрешались без участия вашего покорного слуги.
Вам интересно, каково было настоящее оправдание? Еще не догадались? Это же так просто! Во время сна я получал возможность НЕ ДУМАТЬ. Я всего лишь бродил по коридорам Полночного Замка, не ставя перед собой цели и не помня, с чего началось путешествие. Если бы мне не удавалось проваливаться в сон, боюсь, в дом Гизариуса прибыл бы человек, навсегда утративший разум. Причем сомневаюсь, что из меня получился бы тихо помешанный... Так что, можно сказать, я занимался самолечением. И достиг некоторых успехов.
Например, я раздумал умирать, потому что осознал одну простую вещь: если никому (кроме меня, естественно) не нужна моя жизнь, то и на мою смерть никто не обратит внимания. А я всегда лелеял надежду, что похороны будут пышными и слезливыми... Шучу. Но ведь в каждой шутке...
Так вот, я решил отложить момент ухода за Порог на более удобное время и более подходящую ситуацию.
Что еще? Посредством не очень долгих, но удивительно плодотворных споров с самим собой было принято решение больше не встречаться с шадд’а-рафом и его отпрыском. Что касается старшего оборотня, то обида на него хоть и уползла в тайники души, но и не думала рассасываться. Ребячливая и глупая, она совершенно не поддавалась истреблению. За что, скажите? Ни словом, ни действием ваш покорный слуга не причинил беспокойства Песчаному Племени... До недавних пор. Я всегда был доброжелателен и трогательно доверчив. Замечал ли это старик? Быть может. Но в мысли потихоньку закрадывалось подозрение, что старый друг не верил в мою искренность. С первой же минуты. Да, меня ему навязала Магрит, но, в конце концов, можно же было отказаться! Шадды — свободное племя, не связанное прямыми вассальными клятвами... А что, если он уже тогда придумал хитроумный план: внушить мне доверие, заслужить дружбу и любовь, дабы в дальнейшем... вдруг возникнет надобность? — воспользоваться тем, что я могу предложить... Весьма вероятно. Я не хочу верить в твое коварство, старик, всеми силами стараюсь избежать шага на эту тропинку, но... Ты сам подталкиваешь меня...
205 
