Прочитал почти все книги про пиранью, Мазура, рассказы отличные и хотелось бы ещё, я знаю их там... 
очень нудно 
116 
– Осталось, осталось! – успокоил я. – Кстати, хватит на всех.
Слово «всех» я выделил особо, чтобы дать понять кузену: твое присутствие нежелательно. Противопоказано, поскольку Борг видит в «милорде Ректоре» прежде всего вышестоящую персону. Во всех смыслах.
Ксо прекрасно понял мою мысль и усмехнулся: мол, действуй, если желаешь, только неудачи на других не спихивай.
Не буду. А уж удачу тем более никому не подарю!
И мы остались вдвоем: я и рыжий великан. Первую реплику пришлось подавать мне, потому что Борг не мог себе позволить «потерять лицо». Ох уж эти придворные церемонии! И не только придворные, впрочем: на каждом ярусе Мироздания в моду введены свои правила существования. Нельзя сказать, что они совсем уж плохи или вредны, напротив, иногда только благодаря исполнению строго предписанной последовательности действий и удается избежать бед. Но, когда дело касается межличностных баталий… Правила мешают. Жаль, что не все понимают такую простую истину и не сбрасывают с себя доспехи церемоний, если требуется открыть сердце…
– Итак, цель стоила усилий?
– Смотря, какая.
Разумный ответ. И взгляд, наконец, перестает блуждать по стенам, останавливаясь на мне.
– Ты можешь оценить все?
– Почему бы и нет?
О, это уже похоже на приглашение пободаться. Я бы с радостью, дяденька: лоб у меня крепкий, выдержит, вот только… У тебя-то рогов нет, и не стоит их заводить.
– Мне было бы интересно послушать, однако… Для тебя значение имеет одна из них, верно? Посему трогать другие не будем. Скажи: достигнутая тобой цель стоила твоих усилий?
– Ты сам знаешь ответ.
Ну вот, теперь получаю упрек. Заслужил, конечно, но все равно обидно.
– Знаю? Ты слишком высокого мнения обо мне, дяденька! И…
Осекаюсь, потому что случайно пришедшие на язык, казалось бы, ничего не значащие слова, мгновенно расставили все по своим местам. Невероятно лестно, но… Слишком ответственно, чтобы продолжать ребячествовать.
И как я сразу не догадался! Впрочем, моя догадливость – весьма медлительная и тяжеловесная дама, не имеющая привычки покидать уютное кресло ради приобщения к новым знаниям: она предпочитает закутаться в плед и дремать, мило похрапывая в темном уголке…
Он, и в самом деле, высокого мнения обо мне. И я даже понимаю, что надоумило Борга занять именно эту позицию. Понимаю. Эх, залепил бы сейчас сам себе десяток пощечин! Правда, членовредительство делу помочь не сможет, и взглядом – в отличие от ситуации с принцем – с проблемой не справишься. Опять наступает черед слов? Бедненькие… Придется вам сейчас поработать, да еще как. И становиться «взрослым» – рановато:
– Я бы извинился, дяденька, но ведь тебе мое извинение не нужно… Да и мне самому – тоже. Честно говоря, лучше всего нам с тобой сейчас распрощаться и похоронить в памяти все прежние встречи. Да, пожалуй, так и сделаем, но прежде… Скажи, зачем ты подал прошение об отставке?
– Очередная шутка?
– Шутка? И в мыслях не держал!
– Почему же мне кажется, что ты надо мной издеваешься? – карие глаза чуть потемнели. От гнева? Нет, от разочарования.
– А вот теперь впору обижаться мне! – я скорчил гримасу, соответствующую произнесенным словам. Насколько удачно получилось, не мне судить, но Борг настороженно сдвинул брови:
– На что?
– На твой недалекий ум, конечно!
– Недалекий ум? – во взгляде великана боролись два противоречивых желания: намылить мне шею и признать мою правоту.
– А какой же еще? Человек мудрый… нет: человек взрослый и опытный пропустил бы мои глупости мимо своих ушей, а ты… Не только внимательнейшим образом выслушал, но и пустил внутрь своей черепушки, позволяя сорнякам заполонить поля разума и вытравить на них все всходы!
– Какие поля? Какие сорняки? Хватит этих иносказаний! Говори прямо и четко!
Ну, наконец-то! Дяденька вошел в раж. Точнее, достиг того уровня эмоционального накала, когда любое слово оседает в памяти тяжелым грузом, и даже по пришествии в прежнее уравновешенное состояние избавиться от непрошеных гостей не удается. Если, конечно, не уметь освобождать ядра орехов из плена скорлупы.
– Как пожелаешь! Говорю прямо: какой из тебя, к фрэллу, камень «Опоры», если меняешь мнение при каждом удобном случае?
– Я ничего не менял!
– Неужели? А к чему этот каприз с прошением? Стыдно, дяденька: большой и сильный, а ума не нажил. Правда, в народе говорят, что там, где есть сила, там не остается места для…
116 
