185 
– Но почему – я? – почти кричу.
– Мы хотели принести миру благо, но едва не ввергли его в ужас Разрушения. И те, кто стоит НАД миром, решили внести свою лепту в нашу ошибку. Создав таких, как вы.
– Но раньше… Были же другие! Почему же они не занялись…
– Делом? Потому что только тот, кто откажется от Забвения, примет Память и подарит Надежду, может стать другом целому миру.
Темно-рыжий локон выбился из прически, и тетушка небрежным движением заправила его обратно. На целых два вдоха. А потом он вновь вырвался на свободу. Тилирит вздохнула, покачала головой, но решила не предпринимать новых попыток вернуть беглеца в плен заколок.
– И что теперь?
– Об этом нужно спросить Вас. Что касается меня, я собираюсь позавтракать. И Вам советую последовать моему примеру.
Завтрак? Хорошая мысль. А в случае чего можно и отлынивать от работы. Например…
– И поверьте, юноша: сказаться больным Вам не удастся.
С минуту я смотрел в зелень тетушкиных глаз, а потом не выдержал и выпалил-таки то, что думал:
– Стерва.
Она усмехнулась, отвела взгляд, довольно смежая веки. Подошла к двери, постояла на пороге, потом чуть повернула голову и промурлыкала через плечо:
– Я всего лишь сестра твоей матери. Настоящей стервой была и остается она. И ты знаешь это лучше всех на свете.
Тилирит направилась на кухню, откуда уже раздавался веселый перезвон столовых приборов, а мне вдруг вспомнилась последняя фраза из отцовского дневника.
«Она Ушла».
Да, Ушла. Но история на этом не закончилась, а значит, запись должна быть продолжена. И я даже знаю, какими словами.
«Она Ушла. Чтобы Вернуться и Вернуть.»
Но что вернулось помимо надежды? Своевольное орудие уничтожения? А кто сказал, что это – благо для всех?
Выхожу в коридор, раздумывая: присоединиться к завтракающим или дождаться, пока кухня опустеет.
Дзынь! Шлеп! Крак!
Что-то упало? Но я еще не приблизился на расстояние, достаточное, чтобы заняться любимым делом. Стало быть, кто-то другой успешно замещает меня на посту домашнего «разрушителя».
– Драгоценный кузен! Если бы я знала, насколько ты неуклюж, навек закрыла бы тебе доступ в Дом!
Это Магрит. Действительно, разозленная. Что же такого ухитрился натворить Ксо?
– Драгоценная…
– Это была моя любимая ваза!
Ах вот, в чем дело. Жуткое творение неизвестного, но очень древнего гончара, занимавшее почетное место посредине одного из кухонных подоконников, наконец-то, почило с миром. Слава богам! Сам вечно за него цеплялся.
– А мне она никогда не нравилась, – меланхоличное замечание со стороны Тилирит. – К тому же…
– В чем еще провинились несчастные черепки? – Похоже, сестра всерьез расстроена.
– Сие произведение больного на голову Мастера загораживало вид из окна. А вид, надо признать, чудесный. Представляю, как мило будут смотреться клумбы, когда снежный покров сменится цветами!
Любопытный подход к оценке события. Ваза не позволяла рассмотреть пару клумб за окном? Не думаю, что это достаточный повод для смертного приговора. А впрочем…
– Значит, ты довольна?
– Скажем так: я не вижу в случившемся трагедии. Каждой вещи отмерен свой срок существования, по истечении которого наступает время разрушения. Конечно, некоторые всеми силами стараются избежать превращения в прах, но даже земля становится плодороднее, впитав пепел старой травы.
Плодороднее… Пепел… Каждой вещи отмерен срок…
Почему мне кажется, что последняя реплика тетушки предназначена не столько для Магрит, сколько для меня?
Вещи стареют. Тела дряхлеют. Души теряют вкус к жизни. Рано или поздно существование чего бы то ни было подходит к концу. К Порогу. Но кто сказал, что за ним не простирается новый коридор?
Воистину, Разрушение и Созидание – стороны одной монеты.
«Разумеется… Но хорошо бы еще знать, в чьем кошельке она лежит и за что будет уплачена…» – ненавязчиво напоминает Мантия.
В чьем кошельке? Интересный вопрос.
«А сколько их еще, таких вопросов…» – вздох, но не усталый, а, скорее, предвкушающий. Что? Новые труды, конечно же.
Мне не дано быть Творцом? Очень жаль. Но если взглянуть с другого ракурса… Чтобы построить дом, нужно сначала расчистить место для него. А кто справится с таким делом лучше меня? То-то!
Ты был прав, старый гройг. Некоторые Пути мы чертим назло себе. Но то, что начертано, можно стереть, а уж в этом ремесле я могу преуспеть, как никто другой. Только бы научиться вовремя останавливаться…
185 
