182 
Я люблю грустить. Именно рядом с этой молчаливой дурнушкой многое становится кристально ясным. Как струи воды, крупными стежками соединяющие небо и землю. Грусть успокаивает и помогает принять решение. Особенно неприятное для самого себя…
Тихое покашливание.
– Да?
Поднимаю голову.
В дверях стоит Лэни. Тихая и домашняя. Не стала надевать траур, и поступила совершенно правильно. Ах ты, моя умница! Точнее, не моя, а сестрина. Вот только ЧТО ты держишь в руке?
С еле слышным стуком бокал находит недолгий покой на столе. В прозрачном хрустале – не менее прозрачная жидкость, весело вспыхивающая белыми искорками.
– Уже пора?
Смотрительница не отвечает, виновато отводя взгляд.
Право, не стоит, милая. Ты здесь совершенно ни при чем.
– Спасибо.
– За что, dou? – растерянный всплеск ресниц.
– За то, что пришла провожать. Пожалуй, я не хотел бы видеть сейчас лица родственников.
– Как Вы можете так говорить?
– Могу, поверь. Ты знаешь, почему все происходит так, а не иначе?
Кивок.
– Вот я и не хочу лишний раз вспоминать о причинах и следствиях. Имею на это право?
– Как пожелаете.
– Ну, только не делай такое скорбное лицо! Ничего ведь не случилось, верно? Меня не было ДО и не будет ПОСЛЕ – о чем же горевать?
– Вам… не страшно?
– А чего бояться? Я всего лишь усну. Правда, навсегда, но кто сказал, что я не смогу видеть сны? Может быть, мне даже будет хорошо. Лучше, чем здесь.
– Вы сами в это не верите, – лиловые глаза смотрят печально и мудро.
– У меня будет возможность проверить. Скоро.
Черные локоны кажутся тусклыми и безжизненными, и я вдруг вспоминаю, что Лэни и Магрит делят на двоих радость и печаль сердец. Так вот, почему сестренка не решилась прийти сама. Если волчица выглядит больной, то это значит…
– Пожалуйста, не грусти. И не позволяй этого делать моей сестре. Сможешь?
– Не знаю…
– А ты попробуй. Не буду требовать с тебя обещаний и клятв, просто попрошу: заботься о ней. Хорошо?
– А как же иначе?
– И передай Магрит: то, что я делаю, прежде всего, должно принести пользу ей, а не кому-то другому. На прочих мне плевать, но если моя сестра сможет быть счастлива, значит, все это делается не зря.
– Она будет счастлива, – мягко подтверждает Лэни. – Но не завтра и не через год.
– Ничего, у нее впереди целая Вечность!
– А у Вас?
– И у меня – тоже. Я даже не замечу течения времени… Ладно, пожалуй, пора отбывать.
Тянусь за бокалом. Смотрительница отходит к двери, и уже у порога чуть укоризненно замечает:
– Вы обещали рассказать…
– О чем?
– О Пробуждении. Какое оно?
В самом деле, обещал. Надо выполнять.
– Прекрасное.
– И все?
– Этого мало?
– Ну… – она огорченно вздыхает. – Я думала…
– Тебе самой скоро предстоит ровным счетом то же самое.
– Как это?
– Когда на свет появятся твои собственные дети, ты испытаешь не менее замечательные чувства, поверь. Ведь Пробуждение – это всего лишь начало новой жизни. Просто – Начало.
Она обернулась и посмотрела на меня. В последний раз. А потом сказала то, что я не ожидал услышать:
– Я буду скучать.
Спустя несколько вдохов звук легких шагов растворяется в тишине коридора.
Конечно, будешь. Но смею надеяться, недолго: время имеет обыкновение зарубцовывать раны. Да, они будут ныть. Сырыми осенними вечерами. При перемене погоды. После тяжелого похмелья. Но болеть по-настоящему уже не будут способны. И в этом состоит главная прелесть жизни: непрекращающееся движение. А вот мне предстоит остановиться…
Ну что, драгоценная, попрощаемся?
«Надо бы…»
Что скажешь хорошего? Пожелания на дорожку будут?
«А зачем?… У тебя есть все, что нужно: и Дверь, и Ключ… Хотя… Я знаю, что сказать на прощание…»
Да? Кажется, я тоже знаю.
«Разумеется, знаешь…» – последняя улыбка. Спокойная и нежная. А потом я слышу: «Yerrh Ssa’vaii A’hen-na Rohn…»
Ответить на это можно только одним образом.
Ssa’vaii.
И я опрокидываю в рот содержимое бокала.
«Алмазная роса» не имеет запаха и вкуса: вода и вода. Но она заставляет тело цепенеть, словно от холода. Неподъемно тяжелые веки падают на глаза, голова касается подушки, но все это происходит уже не со мной…
…Пустынный коридор. Чадящие факелы на стенах. Откуда-то тянет сыростью, смешанной с ароматами копченостей. Раздаются звуки музыки и веселые голоса. Кажется, кто-то где-то поет и… Да, судя по топоту, еще и танцует. Можно сказать, за следующим поворотом. Присоединиться к празднику? Почему бы и нет. Делаю шаг и натыкаюсь на парня, невесть откуда взявшегося посреди пустого пространства.
182 
