30 
– А я присматриваю за всеми вами.
– Поэтому мама не ругает меня за ночные прогулки? Она знает?
– В общем, да.
– Заговор! – я расстроилась. Так хорошо началось утро, и так плохо заканчивается.
– Ну-ну, не злись, – Иван взял мое лицо в ладони, приподнял, склонился и коснулся губами кончика носа. Я невольно прикрыла глаза, ожидая поцелуя. Но он уже отступил от меня, отстранился.
– Пойдем к сторожу на причал оладушки есть? – предложил Иван.
Я опустила голову и тихо ответила:
– Пойдем…
Он нахлобучил на меня свою шляпу и сказал, что я вылитая китаянка. Тогда я растянула глаза к вискам и отвесила шутливый поклон.
По пляжу нам навстречу шел Леша с окольцованной девушкой, они держались за руки и оживленно болтали. Поравнявшись с нами, Леша гордо заявил:
– Сейчас купался без плавок, это очень эстетично!
Я фыркнула, подавившись смехом.
– Крутая у тебя шляпа, – сказал Леша, – а мне растаманы шапку подарили.
На голове у него красовалась круглая вышитая шапочка. Мы сказали, что очень рады за него.
На причале нас встретил сердитый сторож, он чинил сеть и ругался на несмолкающую «долбежку». Узнав, что мы хотим оладьей, дед бросил свое занятие, быстренько замесил тесто, поставил сковородку на плиту, и очень скоро мы, обжигаясь, ели чудесные золотистые оладушки, сдобренные медом и сгущенкой. Сторож напоил нас чаем и звал еще приходить «на рыбку».
Чувствовала ли я себя предательницей по отношению к Ане? Не знаю. Скорее всего, я просто на время забыла о ее существовании. И вспомнила, только когда увидела в столовке, куда мы с Иваном заявились сытые после оладушков и мокрые после купания. Народ ел вяло. У всех были заспанные и злые лица.
– Когда же это кончится! – раздавалось время от времени из-за столов.
Мама, увидев нас, только головой покачала. Зато у Аньки было такое лицо, что мне хотелось тут же провалится сквозь землю. Одна Ольга вела себя, как ни в чем не бывало. Хотя Ивана тоже трудно было смутить, он присел рядом с моей мамой, поздоровался, рассказал, какая чудесная нынче водичка и всячески рекомендовал искупаться.
А потом музыка неожиданно смолкла, словно и не было, над ущельем повисла нереальная, давно забытая тишина. Люди бросили завтракать и недоуменно смотрели друг на друга.
Валера влетел под навес с совершенно безумным лицом, он был в плавках, купался, наверное.
К нему бросились сестры поварихи:
– Что, что?
– Так, в домик, бегом, одежду мне!
Люди зашевелились, зашептались:
– Что, что… что случилось?
– Пограничники прибыли и администрация края, – быстро объяснил директор.
Мы переглянулись и, мгновенно забыв о наших разногласиях, выбрались из-за стола, незаметно проскользнули на берег и заняли наблюдательный пункт – бревно, лежащее под дубом. Мы сидели тесно прижавшись к Ивану и напряженно смотрели и слушали.
Официальные лица рассыпались по пляжу. Белый катер с государственным флажком гордо покачивался у пристани. Но, то ли место такое, то ли форма эта курортная – черные брюки, белые рубахи с коротким рукавом, – в общем, грозности никакой не исходило от представителей власти, не смотря на погоны и кожаные папки. Угроза исходила от других – автоматчиков в пятнистой форме, сопровождавших представителей власти.
Директор сопровождал начальство по берегу, где оно, начальство, распоряжалось:
– Что это у тебя? Бревна какие-то, мусор…
– Не успел, – оправдывался Свицкий.
– Как это – не успел? А когда же ты успеешь, осенью? Пляж надо привести в порядок! И лучше это делать заранее!
– Руки никак не дойдут…
Пока один отчитывал Советского, другие с любопытством и некоторой оторопью рассматривали голых растаманов, раскинувшихся на гальке, бар, шашлычную, и эту надпись на доске «кальянная»…
– Что у вас тут происходит!? – представитель власти побагровел и уставился на Валеру.
– Это не у меня, – выдохнул он.
– А у кого? Что за безобразие в пограничной зоне!
– Фестиваль, – развел руками Советский.
– Какой фестиваль!? – Взревел главный представитель.
– Ну, этот, – директор явно растерялся, – фестиваль транс-музыки…
– Чего?! Какой еще транс? Мне только трансвеститов тут не хватало!
– Они не трансвеститы, – попытался объяснить Валера, – они музыку слушают трансцендентальную…
– Это все равно! – отрезал главный представитель.
Тут к ним подбежал сухощавый взволнованный человечек без формы и начал что-то поспешно объяснять разъяренному представителю. Он то и дело махал рукой в сторону второй турбазы, куда уже ушли другие официальные лица и часть автоматчиков.
30 
