95 
– Знаешь, Элейн, диск-жокей проиграл ей новую запись.
– И что?
– Ей очень понравилось.
– Шутишь!
– Нет, правда. Новый вариант ей понравился. Но как будет со сценой – не знаю. Может, понадобится еще поработать.
– Говоришь, что не знал, где я? Но ведь я оставила для тебя в отеле два сообщения, вчера оставила.
– Я с четверга не был в отеле.
– Значит, ты не звонил Элиоту?
– Я не знал, что должен был звонить.
– Я спешила, забыла ему позвонить. Может быть, ты позвонишь? Скажешь, что я обещала назначить пробу на следующей неделе в любой день.
– Позвоню, – сказал Чили, – как только вернусь.
Раджи знал, что во «Временах года» можно встретить кучу всякого народа – актеров и шоуменов, которых все знают в лицо, а также тех, кого не знают. В двери отеля входили разного рода пижоны в поношенных кожаных куртках с рюкзаками через плечо, корчившие из себя режиссеров или людей, так или иначе причастных к искусству. Другие пижоны подъезжали туда в открытых машинах, с ними были длинноногие красотки в мини-юбках. Арабы шли косяком – целое племя арабов, большинство с длинноногими красотками, некоторые с женами, поэтому кто обратит внимание на входящего в отель великана-самоанца? А если даже и обратят – гляди-ка, какой гигант-самоанец! – то уж на спутника его вряд ли кто посмотрит – пусть спутник этот и шуршит черным шелком, имеет на голове щегольскую кепочку, надетую так, как надо, и модные светло-бежевые сапожки с лакированными вставками.
С ними в лифте оказался лифтер. Он спросил: «Этаж?» Раджи назвал десятый этаж и вытащил ключ, оставленный Чили Палмером в номере; он не стал совать этот ключ лифтеру в лицо, но сделал так, чтобы тот этот ключ увидел и принял их за постояльцев. Раджи собрался даже сказать: «Сначала зайдем к тебе, а потом ко мне». Пусть лифтер не считает, что они живут в одном номере. Но на шестом этаже парень этот сошел, и Раджи не удалось его просветить.
Они тихонько подошли к двойному номеру и, войдя, обнаружили, что номер убран и готов к возвращению его обитателя: ваза наполнена свежими фруктами, расставлены цветы, а на подушке разобранной широченной постели лежит шоколадка в золоченой обертке, из приглушенного радио неслась тихая музыка. Раджи увидел, что Элиот озирается по сторонам, по-видимому находясь под впечатлением, потом тот раздвинул шторы на окнах, действуя прицепленными к ним палочками, открыл балконную дверь и вышел полюбоваться видом на Вест-Голливуд и дальше, до самых холмов с карабкающимися на них огоньками. Когда Элиот вернулся в номер, все лампы в обеих комнатах были погашены, и Элиот спросил:
– А почему бы нам не посмотреть телевизор? Фигуру самоанца освещал только свет из ванной.
– Ты считаешь, что на глупые вопросы мне следует отвечать? – сказал Раджи.
– Но будет телевизор включен или не будет, он же все равно вернется в номер, правда? – сказал Элиот.
Потушив свет в ванной, Раджи уселся в кресло лицом к входной двери. Элиот сел в отдалении на диванчике напротив телевизора.
Он спросил:
– Вы знаете, каким образом вы это сделаете?
– Тебе понравится, – сказал Раджи.
– Точно так же, как и Джо Лаза?
– Подожди, увидишь.
Чили пришлось задержаться у конторки, чтобы взять ключ.
В номере он зажег первую попавшуюся лампу на тумбе телевизора, туда же он положил ключ, бумажник, коробку сигар и темные очки. Он хотел было снять пиджак, когда услышал: «Чили Палмер» – и, обернувшись, увидел сначала Раджи, державшего на коленях пистолет, а потом сидящего на диванчике Элиота.
– Матт и Джефф, – сказал он, кинув пиджак на спинку стула, – чем могу быть вам полезен?
– Хочу напомнить тебе кое-что, – сказал Раджи, – как ты заладил тогда одно повторять, что Линда больше со мной не работает. Лез на меня с этим, помнишь? Я вежливо так осведомился, кто ты такой, что пристаешь ко мне, черт тебя дери! А ты сказал, что ты ее новый директор. И лезешь так, наступаешь… А в следующий раз ты спросил Ника, где Джо Лаз. Хочешь знать, куда он делся?
– Думаю, ты его шлепнул, – сказал Чили и покосился на Элиота. – Или он его шлепнул. Зная, кто такой Джо, удивляешься только, как этого раньше не произошло.
– Ты когда-нибудь ел с этим подонком? – спросил Раджи. – А я вот ел. И хотелось либо избить его до потери сознания, либо шлепнуть. Я и шлепнул. Но ведь ты не спросил об этом меня, а спросил Ника, который ни черта не знает обо всей этой истории. И тогда же в офисе ты сказал ему, не мне, а ему: «Ты больше не представляешь Линду Мун». А он и не представлял ее никогда. Это я ее представлял, был ее директором и сейчас им являюсь.
95 
