ФАНТАСТИКА

ДЕТЕКТИВЫ И БОЕВИКИ

ПРОЗА

ЛЮБОВНЫЕ РОМАНЫ

ПРИКЛЮЧЕНИЯ

ДЕТСКИЕ КНИГИ

ПОЭЗИЯ, ДРАМАТУРГИЯ

НАУКА, ОБРАЗОВАНИЕ

ДОКУМЕНТАЛЬНОЕ

СПРАВОЧНИКИ

ЮМОР

ДОМ, СЕМЬЯ

РЕЛИГИЯ

ДЕЛОВАЯ ЛИТЕРАТУРА

Последние отзывы

Королевство грез

Очень скучно >>>>>

Влюбленная вдова

Где-то на 15 странице поняла, что это полная хрень, но, с упорством мазохостки продолжала читать "это" аж до 94... >>>>>

Любовная терапия

Не дочитала.... все ждала когда что то начнётся... не понравилось >>>>>

Раз и навсегда

Не понравился. Банально, предсказуемо, просто неинтересно читать - нет изюминки. Не понимаю восторженных отзывов... >>>>>

Легенда о седьмой деве

Очень интересно >>>>>




  20  

– Спасибо, Гревс. Увидимся.

Тощая фигура скрылась, и я видел, как он начал подниматься по деревянной лестнице.

Гревс удивленно поднял брови и пожал плечами.

– Я думаю, у Демпси «островной синдром», как мы это прежде называли. У нас было несколько таких, которые потом жили среди туземцев или, как он, курили опиум. Все это медленно убивает его, о чем он, конечно, хорошо знает. Меня не удивит, если он не протянет и полгода.

– Я дал бы ему побольше, – сказал я сочувственно. – Я знаю курильщиков опиума, которые доживали до глубокой старости.

Гревс зажег сигару.

– Но у Демпси это связано не только с опиумом. Как вы думаете? Я считаю, существует некая готовность умереть. Вы знаете это не хуже меня.

Я кивнул. Да, я сам уже не раз испытывал подобное желание.

– Хотел бы я знать, чем это вызвано, – задумчиво произнес Гревс. – Быть может, женщина. Он был офицером воздушного флота, знаете ли. Может быть, он потерял свой корабль, бросил его в беде или еще что-нибудь в том же роде…

Ольмейер фыркнул и уставился в свою книгу.

– Он всего лишь слабак. Просто слабак, вот и все.

– Вполне возможно, – я встал. – Думаю, мне пора обратно. Вы не будете против, если завтра я снова приду? Я бы очень хотел оказаться здесь, когда вернется Шоукросс.

– Итак, до завтра, – Гревс поднял руку в знак приветствия. – Я вам желаю всего наилучшего, Бастэйбл.

* * *

Тем вечером я ужинал вместе с Хирой. На ужин были рыба и овощи. Я рассказывал ему о своей беседе в отеле и о второй встрече с Демпси. Таинственные замечания и намеки возбудили мое любопытство, и я спросил Хиру, не знает ли он что-нибудь о причинах, заставивших Демпси остаться на острове.

Хира не располагал обширными сведениями о курильщике опиума.

– Знаю только, что он находился в куда лучшем состоянии, когда только прибыл сюда. Я не слишком много общался с европейскими служащими, как вы уже должны были заметить, – он бросил на меня насмешливый взгляд. – Англичане часто начинают вести себя весьма своеобразно, стоит им прожить на Востоке пару лет. Вероятно, они испытывают некое чувство вины. В конце концов, вы же нас эксплуатируете, а?

Я совершенно не желал высказываться по этому поводу, и мы завершили трапезу в сравнительном безмолвии. После ужина мы откинулись в наших креслах и закурили. Мы говорили о состоянии китайского поденщика, которого я подобрал. Хира доложил мне, что он благополучно поправляется. Я уже хотел вставать и отправляться в постель, когда внезапно распахнулась дверь и ворвалась монахиня.

– Доктор, быстрее! Шоукросс! – тревога звучала в ее голосе. – На него напали. Я думаю… он умирает!

Мы бросились бежать вниз, в маленькую приемную госпиталя. В свете масляных ламп я увидел, что там стоят Ольмейер и Гревс, оба бледные. Они беспомощно смотрели на тело, простертое на импровизированных носилках, поставленных на пол. Им пришлось нести эту тяжесть сюда от самого отеля.

Хира наклонился и осмотрел человека на носилках.

– Боже мой! – вскричал он.

Гревс доложил мне:

– Примерно час назад его сбросили с лестницы отеля. Я думаю, какой-нибудь китаец захотел забрать свою женщину или, может быть, свою дочь, которая ушла с Шоукроссом. Не знаю, – он провел платком по мрачному лицу. – До этой несчастной войны подобное было просто невозможным…

С того момента, как я разглядел поникшее тело на носилках, я не произнес ни слова.

– Бедняга!

Хира выпрямился и многозначительно посмотрел на меня. Для Шоукросса не существовало больше никакой надежды. Врач повернулся к Гревсу и Ольмейеру:

– Вы не могли бы донести носилки до палаты? Пожалуйста!

Когда оба они снова подняли носилки и поднялись по короткой лестнице, я пошел следом. Я помог сестре уложить пострадавшего в постель, но было слишком ясно, что у него не осталось ни одной не переломанной кости. В искалеченном теле едва угадывалось человеческое существо. Прошло довольно много времени с тех пор, как его измочалили, и жить ему осталось недолго.

Хира извлек шприц. Искалеченный человек открыл глаза и посмотрел на нас. Его губы шевельнулись.

Я склонился над ним.

– Сраные желтозадые обезьяны… бедная девчонка… из-за меня. Сбросили нас в шахту… Простыни… Господи… кровавые глотки…

Хира сделал инъекцию.

– Кокаин, – объяснил он мне. – Больше мы ничего не можем для него сделать.

Я взглянул на соседнюю кровать и увидел, что кули, которого я спас, смотрит на Шоукросса с тихим удовлетворением.

  20