Последние отзывы

  106  

— Да ладно. Все равно приятно отвлечься от этой чепухи. Выкладывай, что у тебя.

Петра положила перед Плеш только что отпечатанные страницы.

— Сегодняшний бюллетень Европола. Голландская полиция затребовала информацию об убийствах, похожих на то, что случилось у них в Лейдене. Так получилось, что на прошлой неделе, готовясь к операции по разоблачению Радецкого, я просматривала нераскрытые дела. Мне хотелось обнаружить какие-нибудь связи Радецкого и Кразича с преступным миром. Тогда я набрела на убийство в Гейдельберге, которое показалось мне малообещающим. Ну, попросила прислать мне подробный рапорт. Когда я его просмотрела, то поняла, что оно не наше. А потом, когда я читала о деталях голландского убийства, меня озарило. Проверила еще раз — там полно совпадений.

Плеш подвинула к себе распечатку и принялась ее читать. Она мрачнела на глазах по мере того, как сходство двух дел становилось для нее все более и более очевидным.

— Господи, — только и произнесла она, закончив чтение.

— Это не все, — сказала Петра. — Еще одно убийство совершено в Бремене. Я вытащила файлы, потому что вспомнила о Гейдельберге. Совпадение полное.

Плеш наморщила лоб:

— Тот же чертов мерзавец?

— Похоже на то. Что будем делать?

Плеш пожала плечами:

— Свяжемся с Гейдельбергом. Похоже, это точка отсчета. Наверно, они не читали бюллетень Европола. Им надо будет связаться с полицейскими в Голландии, естественно, через Европол. И поговорить с полицейскими из Бремена. — Не открывая рта, она выдохнула воздух. — Пусть они этим занимаются. Просто кошмар. Бюрократизм и сплошная дипломатия,

— А мы можем взять это дело себе? — спросила Петра.

— На каком основании? Это не организованная преступность, значит, не наше поле деятельности.

— Но мы обнаружили сходство. Мы специалисты в анализе преступлений. Мы работаем с Европолом.

— Шутишь? Тебе не хватает дел с Радецким? Не начинай, Петра, это не наше дело, и ты отлично это понимаешь. Позволь мне связаться со старшим следователем по гейдельбергскому делу, и пусть машина закрутится. Ты отлично поработала. Но ты свое дело сделала. Теперь предоставь другим делать свое дело.

Прежде чем Петра успела что-то сказать, дверь распахнулась и на пороге возник Акуленок — раскрасневшийся, с горящими глазами.

— Прошу прощения, мэм, — торопливо проговорил он. — Я насчет дела, которое Петра нашла сегодня в бюллетене — только что появилась новая информация. Похоже, еще одно убийство. Теперь в Кёльне.

26

Петра была права насчет катера, подумала Кэрол, он никак не похож на дорогую яхту, где принимают гостей. Деревянное суденышко с мотором, правда, идеальных пропорций и с каютой под наклонной крышей посередине. Тадеуш сказал, что купил его, когда оно было в совершенно аварийном состоянии, потому что влюбился в изящество линий, а потом восстановил в его первоначальном виде, и теперь этот безупречный музейный экспонат функционировал не хуже, чем в 1930-х годах. Когда Кэрол вошла в каюту, на сверкающей меди и полированном красном дереве играли лучи солнца. Внутреннее пространство было рационально использовано. Под трехстороннюю лавку с пазами можно было убрать стол, чтобы появилась не очень широкая, но двуспальная кровать. В переборки были встроены шкафчики, так что в каюте использовался каждый уголок.

Наверху за кабиной стоял за штурвалом высокий угрюмый мужчина, ожидая приказа Тадеуша.

— По-английски он и двух слов не знает, — сказал Тадеуш, помогая Кэрол пройти по сходням. — Он поляк, как и я. Знаете, мы, поляки, лучшие моряки в мире.

— А мне кажется, что мы, англичане, могли бы поспорить с вами, — отозвалась Кэрол.

Радецкий наклонил голову, словно в ироническом подтверждении прав англичан. В этот день он совсем не был похож на серьезного бизнесмена, каким выглядел в последние два дня. В джинсах и толстом моряцком свитере, в шерстяной шапочке на голове, он ничем не отличался от всех других любителей водного спорта, которых Кэрол видела во время короткого перехода от машины к судну. Разве что руки у него были мягкими, без мозолей, и не испорченными тяжелой работой.

— Давайте я покажу вам мою лодку, — настоятельно предложил он и отступил в сторону, ожидая, когда Кэрол оценит каюту.

— Красавица, — сказала Кэрол, ничуть не кривя душой.

— Полагаю, ее построили для какого-нибудь высокопоставленного нациста. Но я не стал докапываться. Зачем мне знать? Наверно, я боялся, что разлюблю ее, если узнаю слишком много о ее прошлом.

  106