очень нудно 
145 
Ноутбук лежал на секретере. Тони включил его и стал сочинять послание Кэрол, Петре и Марийке.
Доброе утро, дамы!
Сегодняшние озарения.
То, что преступник использует такой неординарный способ убийства, имеет для него большое значение. Полагаю, какую-то роль в этом сыграл детский опыт, сформировавший его психику. Теперь мне известно, что подобными пыточными методами пользовались нацистские психологи, в частности в Хохенштейне. Называя себя Хохенштейном, он подтверждает связь. Если, как я предполагаю, его работа связана с речным судоходством, это имеет тем более важное значение. Он работает на воде, вода — его мир, и, используя ее для убийства, он заявляет, что сильнее своих жертв. Поэтому я настоятельно рекомендую сосредоточиться на баржах.
Когда я был в Бремене, полицейский, который меня сопровождал, сказал, что вода в Рейне поднялась, и потому грузовые суда временно стоят на причале. Если наш преступник работает на барже, значит, он еще там. Он все еще должен быть на месте после убийства доктора Кальве. Значит, он в Кёльне или неподалеку от него. Я понимаю, это большая территория, но если принимать во внимание только те суда, что были поблизости во время других преступлений, то поиск сужается.
Прошу прощения за то, что информация поступает к вам разрозненными кусками, однако я знаю, что перерывы между преступлениям будут короче и короче, что давление прессы усиливается, поэтому сообщаю вам все, что имею, по мере того, как дело проясняется.
Сейчас я собираюсь к Петре, чтобы еще раз взглянуть на документы. Однако сразу же прочитаю ваши сообщения, как только получу их.
Тони.
*
Радо скучал. Он сидел перед домом Кэролин Джексон, однако ни она, ни парень из двести второй квартиры не появлялись. У Кэролин занавески все еще оставались задернутыми, хотя был уже десятый час, и за ними явно ничего не происходило. Хорошо дяде Дарко в кафе за углом. Ему там тепло, он пьет кофе, и туалет рядом. А вот долго сидеть в припаркованной машине не очень-то удобно.
Ему пришла в голову мысль, не сходить ли за газетой в угловой киоск, но тут дверь распахнулась и появился мужчина из двести второй с ноутбуком на плече. Радо тотчас позвонил дяде.
— Привет. Это Радо, — торопливо проговорил он. — Он вышел. Идет пешком в сторону Курфюрстендамм. Похоже, пытается поймать такси.
— Следи за ним. Если он возвратится, немедленно позвони, — сказал Кразич.
Он отключил телефон, допил кофе и положил на столик купюру в двадцать марок. Выйдя из кафе, он прямиком направился к дому Кэролин, все время глядя по сторонам, чтобы не наткнуться на нее.
Однако ему сопутствовала удача. Едва он подошел к двери, как из нее с беспокойным видом выскочил мужчина средних лет, держа в руке пачку бумаг и портфель — под мышкой. Кразич поймал закрывавшуюся за ним дверь, прежде чем она захлопнулась. Потом он бегом поднялся по лестнице на второй этаж и в три минуты открыл замок.
На этот раз он начал свой обыск со спальни. На полу стояла кожаная дорожная сумка с дюжиной отделений и кармашков, и он принялся методично осматривать одно отделение за другим, один кармашек за другим. В застегнутом на молнию кармашке лежал паспорт. Кразич достал ручку и записал интересовавшие его данные. Доктор Энтони Хилл, кто бы он ни был. Дата и место рождения. Печати, оставшиеся после поездок в США, Канаду, Австралию и Россию. Больше в сумке ничего интересного не оказалось.
Кразич быстро осмотрел одежду в шкафу. Во внутреннем кармане твидового пиджака он обнаружил университетское удостоверение с фотографией. И это тоже записал в свой блокнот. Бегло осмотрев гостиную, он не нашел ничего интересного во временном жилище доктора Энтони Хилла. Стопка бумаг на письменном столе. Верхний листок был чистым.
Вдруг зазвонил мобильник, и он подскочил от неожиданности.
— Радо, чего звонишь? — прорычал он.
— Я подумал, что ты должен знать. Он сел в такси и приехал на Кройцберг-парк. Открыл входную дверь своим ключом.
— Ладно. Запиши адрес и не выпускай его из виду. Как я сказал, позвони мне, когда он поедет обратно.
Кразич сунул мобильник в карман и продолжил обыск. И вот тут-то ему попалось кое-что интересное. Это была потрепанная книжка стихов Т. С. Элиота с дарственной надписью:
«Тони от Кэрол,
La Figlia Che Piange».
Кразич открыл стихотворение с этим названием, однако ничего не понял, прочитав его. Что-то о статуе плачущей девушки.
145 
