очень нудно 
40 
— Ну? Что надо? — неприветливо спросил он.
— Мне нужен Гэри, — вся напрягшись, ответила Кэрол.
Этот человек не был похож на полицейского, но не исключено, что ее ждет очередная ловушка. Мужчина поджал губы и крикнул через плечо:
— Гэри, ты ждешь кого-нибудь?
— Да, давай ее сюда, — неразборчиво донеслось из комнаты, в которой Кэрол уже была прежде.
Штангист отступил, широко распахнув дверь. В прихожей не было ничего настораживающего, поэтому Кэрол, подавив сомнения, перешагнула через порог. Мужчина встал за ее спиной и захлопнул дверь.
Очевидно, это был сигнал. Трое мужчин вышли из дверей.
— Полиция, оставайтесь на месте! — крикнул тот, который встретил Кэрол.
— Какого черта? — успела произнести Кэрол, прежде чем все они набросились на нее и потащили в гостиную. Один из мужчин попытался вырвать у нее из рук сумку, но Кэрол вцепилась в нее, старательно изображая негодующую невинность.
— Уберите руки! — орала она.
Ее усадили на диван.
— Имя? — спросил штангист.
— Карен Барстоу, — ответила Кэрол, называя имя, данное ей комиссией.
— Ну что ж, Карен, какие у тебя дела с Гэри?
Она постаралась изобразить удивление:
— Чего вы хотите? Откуда мне знать, кто вы?
Штангист вытащил из кармана спортивных брюк бумажник и слишком быстро помахал перед ее носом удостоверением, чтобы она могла что-нибудь разобрать. Однако удостоверение не было поддельным, это она поняла.
— Довольна?
Она кивнула:
— Я не понимаю. Что тут творится? Зачем я вам понадобилась?
— Не притворяйся невинной овечкой. Нам известно, что ты работаешь на Гэри. Таскаешь для него наркотики. Информация точная.
— Бред собачий. Я пришла, чтобы отдать ему его выигрыш. А о наркотиках мне ничего не известно, — вызывающе проговорила Кэрол. Она бросила ему сумку, в которой уже не было баллончика. — Смотрите. Ну же. Там ничего нет.
Штангист взял сумку и, бесцеремонно вывалив ее содержимое на пол, сразу же схватился за конверт. Не медля ни секунды, открыл его и провел большим пальцем по банкнотам.
— Здесь не меньше пары косых.
— Не знаю. Не считала. Моих отпечатков на деньгах нет. Мне известно лишь то, что моя подруга Линда попросила меня забросить Гэри его выигрыш.
— Видно, были отличные ставки, — произнес один из мужчин, который стоял, привалившись к стене.
— Понятия не имею. Но вам придется поверить, что я ничего не знаю о том, что вы говорите. Я не употребляю наркотиков, тем более не продаю их.
— Кто сказал о продаже? — спросил штангист, засовывая деньги обратно в конверт.
— Продажа, доставка — какая разница? Я не имею с этим ничего общего. Клянусь могилой матери. Я всего лишь принесла Гэри его выигрыш.
Кэрол говорила уверенно. У ее противников ничего не было на нее. Никто не видел, как она передавала наркотики, значит, она чиста.
— Гэри сказал, что сегодня утром послал тебя с пакетом наркотиков к покупателю, — произнес штангист.
— Не знаю, зачем ему это, но он сказал неправду.
Кэрол была почти уверена, что штангист блефует. Она решила твердо держаться своей версии. Пусть предъявят ей что-нибудь конкретное.
— Ты ушла отсюда с наркотиками и должна была вернуться с деньгами. Вот они — деньги.
Она пожала плечами:
— Я же сказала, что он выиграл это на бегах. Мне плевать, что Гэри вам наврал. Я говорю правду, и вам не доказать ничего другого.
— Посмотрим, посмотрим. Вот съездим в участок, там тебя обыщут, потом поглядим, как ты будешь упираться.
Кэрол едва сдержала улыбку. Наконец-то она почувствовала под собой твердую почву. Уж ей ли не знать свои права?
— Никуда я с вами не поеду, пока вы меня не арестуете. А если арестуете, я все равно ничего вам не скажу, пока не придет адвокат.
Штангист оглянулся на коллег. Этого было достаточно. Кэрол поняла, что у них ничего на нее нет. Они врали насчет Гэри, потому что, если бы он сдал ее, они бы не задумываясь ее арестовали. Она встала.
— Ну, и дальше что? Я арестована или могу идти своей дорогой? Кстати, отдайте мне деньги Гэри. Вы не имеете права их забирать.
Кэрол опустилась на корточки и принялась складывать свои вещи обратно в сумку. Прежде чем кто-нибудь успел возразить, дверь открылась и на пороге показался Морган.
— Благодарю вас, господа, — сказал он. — Ценю вашу помощь. Но теперь я сам.
40 
