очень нудно 
109 
— Грейс сейчас принесет твою ванну. Пойду попрошу о том же беднягу Граббса. — Граф неохотно выпустил свою жену из объятий и повернулся, чтобы выйти из спальни.
— Джастин?
— Да?
Сладким голоском, который показался ему нежнее масла, что кухарка подавала сегодня на завтрак, Арабелла вкрадчиво произнесла:
— Я так благодарна тебе за то, что ты меня спас. Я знала, что ты придешь, и не ошиблась.
— Но ты ведь поступила бы точно так же на моем месте, разве нет?
— Да, конечно, но вы знаете, милорд, я бы, наверное, сделала это быстрее, — лукаво заметила она. Платье ее было перепачкано, прическа сбилась, руки были покрыты ссадинами и царапинами, но она умудрилась принять гордый и высокомерный вид. — Вряд ли я заставила бы вас так долго томиться в этом мрачном подземелье.
Джастин рассмеялся.
— Неплохо это у тебя получилось. Оставайся всегда такой же, как сейчас, — промолвил он и вышел.
К сожалению, до обеда им так и не удалось поговорить.
Как и следовало ожидать, разговор за столом неминуемо обратился к событиям этого дня — всех интересовало, что за таинственный скелет был обнаружен в стене кельи.
— Неужели невозможно узнать, кто был этот несчастный? — спросила графа леди Энн.
— Скорее всего нет, как это ни прискорбно. Судя по его костюму, можно лишь предположить, что он встретил свою смерть лет двадцать назад. А что касается того, как и почему это случилось и кто был его убийцей… — Граф пожал плечами и отправил в рот очередной кусок свинины.
Арабелла прикусила губу. Ей нравилась жареная свинина, но сегодня у нее глаза не смотрели на еду. Господи, она же знает все, что их интересует, знает из того полуистлевшего письма. Она представила себе их удивление и ужас, если скажет им, что ее отец убил этого человека по имени Шарль — любовника Магдалены. А Жервез — как он поведет себя, если узнает правду? А может, он уже знает ее? Арабелла опустила голову и принялась катать зеленые горошины вилкой по тарелке. Как хорошо было бы сейчас остаться одной, забиться куда-нибудь в уголок и хорошенько все обдумать. Надо наконец решить, что ей надлежит делать.
— Ах, Арабелла, дорогая, как ужасно, что тебе пришлось провести столько времени с этим скелетом! Ты такая храбрая. Господи, я бы умерла на месте от страха! — Элсбет передернулась, и горошинка соскочила у нее с вилки.
— И вовсе нет, — уверенно возразила Арабелла, пристально глядя на сводную сестру. — Если бы ты обнаружила скелет, ты бы сначала побелела как мел — что я и сделала, когда его увидела, — а потом успокоилась бы и стала вести себя с таким же хладнокровием.
— Правда? — Элсбет нахмурилась, не отрывая глаз от тарелки. Затем она вскинула голову. — Ты считаешь, что я могу быть такой же храброй, как и ты?
— Ни минуты в этом не сомневаюсь. И ты не должна сомневаться, хотя не дай тебе Бог пережить то, что я пережила сегодня в подземелье старого аббатства.
Доктор Брэнион задумчиво переводил взгляд с Арабеллы на Элсбет. Ему показалось, что Арабелла действительно передала сестре часть своей силы и стойкости прямо здесь, за обеденным столом. Что происходит? Она так переменилась. Он покачал головой. Остается надеяться, что ему все объяснит Энн. Обращаясь к Арабелле, он заметил:
— Вам с Элсбет выносливости не занимать, но вот вы, моя дорогая графиня, нуждаетесь в более тщательном осмотре. Я хочу удостовериться, что вы не пострадали.
Арабелла усмехнулась:
— Да, чтобы опять стать жертвой вашего снотворного зелья? Нет уж, сэр, благодарю. Мама, положите доктору на тарелку еще тушеного лука — это отвлечет его внимание от моей персоны.
Доктор бросил взгляд в сторону графа:
— Джастин, вы не могли бы урезонить свою супругу?
Джастин слегка улыбнулся и ответил:
— Оставьте в покое ее синяки и шишки, Пол. Я убежден, у нее нет никаких серьезных повреждений. Обещаю, что сегодня вечером я самолично в этом удостоверюсь.
— Я должен попросить у вас прощения, дорогая Арабелла, — сказал вдруг Жервез, сокрушенно взмахнув вилкой. Это были его первые слова, произнесенные за столом. — Я виноват — мне не следовало подвергать вас такому риску. С моей стороны это было непростительным легкомыслием, и мне так стыдно! Скажите, что мне сделать, чтобы хоть как-то загладить свою вину перед вами?
Арабелла подняла на него глаза. Что ему сделать? Да что угодно. Он может сию же секунду покинуть ее дом. Он может застрелиться, если уж ему так дорога собственная честь, или утопиться в пруду. Ее так и подмывало спросить его, зачем он вообще сюда приехал, Она чувствовала фальшь в его голосе. Он притворяется, это ясно. Его извинения, сожаления — все это насквозь показное. Но выражение его темных глаз удивило ее. Ей показалось, что в них промелькнула радость, радость и облегчение от того, что она осталась жива. Возможно ли это? Вот бы узнать, что он в действительности думает.
109 
