115 
– Если посвящение пройдет благополучно, вы отправитесь в столицу впятером, – сказал вонхва. – Нет, вшестером. Шестой мне тут даром не нужен…
Он намекал на Мисук. Ким держал обещание и не виделся с феей. Почти не виделся. Только издалека, в толпе нандо вдруг мелькало знакомое лицо, посылало воздушный поцелуй и сразу пряталось за иллюзией. За исключением ночи накануне праздника, когда Мисук прокралась прямо в крыло, где спали братья.
– Ой, глядите, небесная дева на лепестке лотоса! – пролепетал сонный Сеннай, глядя, как Мисук перелезает через перила веранды. Девушка мановением руки отправила его обратно в царство сновидения и прошипела:
– Мотылек, просыпайся!
Вскоре они уже сидели, прижавшись друг к другу, на краю постели, и Мисук шептала ему на ухо:
– Хочу предупредить, на всякий случай – не верь им.
– Кому?
– Этим великим духам на горе. Явиться может кто угодно, за гранью Среднего мира всякой дряни хватает. Когда демон говорит смертному: «Я хочу стать твоим другом!»– значит, он хочет заполучить его целиком. Если сами предлагают – бери, но ничего не проси. Пообещать могут всеё, что угодно – а они знают, что вы, люди, особенно цените, – но выполнять и не подумают. Договоры со смертными в подземной канцелярии считаются недействительными…
– Ты не сдержал обещание, Ким, – раздался над ними ледяной голос вонхва. Наставник, как всегда, словно возник из воздуха. Мисук вскочила и изящно поклонилась ему.
– Ким не виноват. Я сама пришла. Разве я не могу напутствовать своего жениха и пожелать ему удачи перед испытанием?
– Мы просто поговорили, – умоляюще добавил Ким.
Вонхва был неумолим.
– Уходи, фея.
Мисук нежно поцеловала Кима, дерзко подмигнула вонхва и удалилась.
Чем ближе к ночи, тем торжественнее становились песни нандо, и тем тревожнее – на сердце у пятерых хваранов. Наконец зашло солнце, и в Долине Цветов распустились сотни огненных бутонов. Наступало время посвящения. С пением гимнов, с факелами испытуемых проводили к черному торию.
– Дальше вы пойдете одни, – сказал вонхва. – Ким, ты первый.
– Смотри там, всех духов нам не распугай, – шепнул ему в спину Сеннай, подбодрив его дружеским тычком в спину.
Ким даже не почувствовал его и на деревянных ногах шагнул в сырую темноту леса.
Он не запомнил, как поднялся на вершину, как нашел тропу – настолько не важным это казалось перед тем, что ожидало его на вершине. И вот впереди забрезжил лунный свет. Лес поредел и кончился. Небо мерцало мириадами звезд. Созвездие Небесного Балдахина, в это время года тусклое, совершенно затмевал весенний Дракон, вольно раскинувший над горами свой сияющий двенадцатизвездный хвост. Впереди – гостеприимно распахнутый черный провал частокола. Этой ночью Киму предстояло войти туда с пустыми руками.
Ким глубоко вздохнул и вступил внутрь частокола. Лунный свет как будто сразу стал ярче. Стены огораживали пустое пространство, похожее на арену, мертвенно-белое. Ноги Кима утонули в глубоком песке, и на миг его окатило ужасом – а вдруг песок поглотит его с головой…
Что же делать дальше? Вонхва сказал: войти, прочитать заклинание призывания – и ждать. Ким остановился в самой середине, закрыл глаза и глубоко вдохнул, открывая душу навстречу созданиям трех миров. И почти сразу осознал себя стоящим на краю невероятного бездонного колодца, открытого в обе стороны – и в небо, и в преисподнюю. Куда ни глянь – вверх ли, под ноги, – отовсюду подмигивает огненными глазами темнота. Правая рука Кима сжалась, прося о мече. Но он пришел безоружным – одинокий, чудовищно маленький и жалкий здесь, у края бездны. На миг Ким ужаснулся своей наглости: прийти сюда и звать оттуда помощника либо союзника. Сейчас дунет из-под ног жаркий ветер, и крошечная фигурка полетит вверх тормашками в рдеющую глубину…
Ким зажмурился до слез, пытаясь избавиться от мучительных видений, и скороговоркой проговорил заклинание, призывающее великого духа.
… а когда открыл глаза, то увидел, что перед ним кто-то стоит.
– Здравствуй, Мотылек, – произнес знакомый голос. – Давно не виделись!
Ким на всякий случай поклонился, всматриваясь в светящийся призрак, который почему-то заговорил с ним на киримском диалекте. Через мгновение он понял, что призрак вовсе не светился – это отражали лунный свет его великолепные белоснежные одеяния. Одежд такого кроя, пышных и многослойных, не носил никто в империи, но выглядели они воистину по-царски. На поясе духа висел длинный чуть изогнутый меч без гарды в белых ножнах. Длинные волосы тоже были белыми, словно лебяжий пух. Лицо духа возраста не имело и выглядело безупречно прекрасным. Ким подумал, что перед ним, пожалуй, не простой призрак, а один из богов, и ощутил прилив гордости.
115 
