очень нудно 
37 
Савельев закрыл сумку, громко позвал:
— Товарищ лейтенант! У бойца Медведева возможна легкая контузия. Прошу снять его сегодня с наряда.
— Снимаю, Медведев, — ответил с одного из седел совсем взрослый мужик, тоже в портупее. — Разрешаю спать, красный казак. Авось до утра мозги на место усядутся.
— Спасибо, товарищ лейтенант.
— Не «спасибо», а «есть», красноармеец! — сурово поправил офицер.
— А-а-а… где мое место? — поинтересовался Зверев, чем опять вызвал смешки.
— Возле противотанкового ружья, боец, — ответил ему лейтенант. — И вы, Медведев, при нем вторым номером. Надеюсь, не забыли, как обращаться со вверенным вам Родиной оружием?
— Не забыл, есть, товарищ лейтенант!
— Иди сюда, князь, — поманил его успевший привалиться к седлу Павел Шеремет. — Вот, гляди, здесь твой потник, автомат и седло твое, и сумки с припасами. Не забудь, что делать, коли тревога случится. Ружье беру я, патроны и гранаты — ты. Помнишь? Лошадей Чижик уже увел, он за тебя наряд достоять взялся. Чего тебе еще объяснить?
— Ничего, разберусь…
Ночевать на снегу Звереву было уже не впервой. Правда, раньше это случалось в более комфортных условиях, ну да и в тулупе, валенках и ватных сапогах зимой тоже не замерзнешь. Особенно на толстом войлочном потнике и с седлом под головой.
«Обидно, — подумалось ему. — Сколько раз в детстве мечтал, как бы лихо в Отечественную воевал. На истребителе бы бился, на „Т-34“ немецкие бы пушки утюжил, в разведку бы ходил. А попал в дебильную кавалерию. Кому она тут нужна? Только супы на позиции возить да тыловые дороги патрулировать. Конница — она в шестнадцатом веке силою была. А в двадцатом… Только мух на стерне смешить. С шашками на танки не попрешь…»
— Чего ты там бормочешь, князь? — зевнул рядом старший сержант. — Уж не в горячке ли бредишь?
— Говорю, какого черта мы тут нужны? Я понимаю — танки там, бронетранспортеры. А от нас какая польза? Современная война — это война моторов. Конной лавой на танки не попрешь.
— Чего-о? — вскинулся Шеремет. — Ты, малец, видать, точно контуженый! Откуда тебе такая дурь в башку-то простреленную залетела! Да сильнее и грознее казачьей лавы ничего в мире нет и никогда не появится! Нашел чего хвалить — танки-моторы. Хлам все это, хлам и баловство. Я тебе так скажу: десять лет назад их придумали, через десять лет про них все забудут. А конница — она останется. Татар били, поляков били, шведов били, французов били, турок били, и немца побьем.
— Это ты погорячился, Павлуша, — вступил в разговор неспешно доедающий кашу кавалерист. — Танк — это все-таки сила. И пушка у него, и пулеметы, и лоб железный. Когда такая штука на тебя катит, жопе потно становится.
— Жопе, может, и потно, а гранаты простой он боится. Бутылки с бензином — и той боится.
— А ты, Шеремет, хоть один танк спалил, чтобы так распинаться? Ну признай перед мужиками — спалил?
— Я?! — поднялся сержант. — Эй, Слава, скажи, как мы с тобой намедни на Ржев ходили! Ну скажи! Во втором гвардии кавалерийском корпусе мы тогда служили, у генерала Крюкова Владимира Викторовича. С шестым танковым корпусом мы в ноябре Ржев пошли освобождать. Сто двадцать танков как один, и мы на рысях. В общем, поначалу вдарили так, что немцы драпали, как зайцы, мы за ними и не поспевали даже. Потом оклемались фрицы да позади наступление устроили. Отрезали нас от своих. Ну приказа отступать не было, мы и пошли дальше, благо дорога пустая. Два дня так шли, а потом танки и встали. Не подбили их немцы, не думайте. Сами встали. Бензин у них кончился. Окопались танкисты, да и стали ждать, чего дальше будет. А нас, гвардейцев, полковник Курсанов собрал. Сказал просто: «Приказа останавливаться не было!» Мы и пошли. Шашки наголо — и на рысях. Полтора месяца у фрицев в тылу баловали. Порубили их, складов пожгли — и не сосчитать. Я лично еще и четыре самолета спалил. А всего самолетов восемь штук истребили, грузовиков, бронемашин — вообще не считали. Колонны с припасами громили, подкрепление, что вперед шло… Лошади исхудали, как псы бездомные, половину мы просто сожрали. Есть-то надо чего-то! Как захромала, ранена — стало быть, под нож. Взамен у немцев коней брали. У них этих «моторов» тоже изрядно. В общем, как приказали нам вперед идти, так мы через полтора месяца по другую сторону ржевского выступа к своим через фронт и вышли. А танки твои, князь, по сей день, мыслю, как вкопанные стоят. По ним и стрелять не пришлось. А нас после переформирования сюда определили. После рейда нашего по тылам половина частей сгинули, половина перемешались. Вот восстанавливать и не стали.
37 
