Дома — Суббота, днем

Конечно, мы могли бы найти себе целый ряд оправданий — вечер душный, так и тянет на двор, из соседнего садика гремит музыка, дверь в кухню лишь слегка приоткрыта. Разговор наш был оживленный и перемежался взрывами смеха — все-таки мы немало выпили. Но оправданий было недостаточно. Телефонный звонок в доме мы должны были услышать. А мы его не услышали.

Пол живо схватил висевшую на стене в кухне отводную трубку. Я слышала его «алло! алло!», пока мы с Майклом наперегонки мчались вверх по лестнице к основному аппарату. И почти успели.

В длинной до пят ночной рубашке, с всклокоченной головой, она показалась мне каким-то заблудшим призраком. Она стояла у стола в холле, все еще держа в руке трубку. Из трубки несся голос Пола — настойчивый, почти сердитый:

— Алло? Алло? Анна, это ты?

Должно быть, он испугал ее. Он или кто-то другой. При моем приближении она тут же протянула мне трубку — не то обороняясь, не то как что-то, ей не нужное.

Наклонившись к ней, чтобы головы наши были на одном уровне, я осторожно взяла из ее рук трубку. Голос Пола в ней замолк. Теперь там было молчание. Я услышала его шаги на лестнице и протянула к ней руки, чтобы обнять, но Лили уклонилась от объятий.

— Тебя разбудил звонок, Лили? — мягко спросила я, чувствуя шаги Пола за спиной.

Она слегка передернула плечами — не то «да», не то «нет».

— Прости. Мы были в саду и не слышали. — Я махнула рукой в сторону обоих мужчин, жестом останавливая их. При этом я перехватила взгляд Пола — странный взгляд — и подумала, что должна чувствовать девочка, когда мы все втроем навалились на нее.

— Как здорово, что ты подоспела вовремя! — с улыбкой сказала я. — Кто это был, милая? Они что-то передали?

Она чуть нахмурилась. Растерянность ее неудивительна. Может, она еще не проснулась хорошенько.

— Это была мама. Она сказала, что скоро вернется.

Часть вторая

Дома — Суббота, днем

Возможно, она выбрала меня лишь только потому, что тело мое было правильной формы, такое же мягкое и тех же очертаний, что и у мамы, а в трудную минуту каждый из нас стремится утешиться чем-то знакомым. По-моему, Пол был раздосадован тем, что ему она предпочла меня, но он так настойчиво допытывался, так кричал в телефонную трубку, а потом он был слишком чуток, чтобы оспаривать ее выбор.

Мы сидели в садике; Лили — у меня на коленях, на столе перед ней — стакан газировки, в руках — кусочек того, что осталось от цыпленка. Она рассказывала нам, как было дело. Мы уже не в первый раз слушали эту историю, но так как она частично каждый раз видоизменялась, нам надо было окончательно во всем утвердиться. Хотя Лили, вне всякого сомнения, была взволнована происшедшим, вместе с тем она чувствовала и его необычность, и свою особую, главную в нем роль.

И опять мы подошли к вопросам — те же факты, но в разном освещении.

— Она, наверное, удивилась, что к телефону подошла ты, да? — как ни в чем не бывало спросила я.

— Да. Она спросила меня, легла ли я уже.

— Надеюсь, ты сказала ей, что легла, — с наигранной суровостью заметил Пол.

— Да, но что я еще не спала.

— Но когда я заглянула в комнату, ты спала, — слегка надавила я на девочку.

— Это у меня просто глаза были закрыты, — с важностью пояснила она. — Я хорошо умею притворяться.

— Она точно сказала, что звонила раньше? Лили кивнула. Она уже устала отвечать на этот вопрос, но Пол все время возвращался к нему.

— А ты сказала ей, что мы не получили сообщения?

Она пожала плечами, потом опять кивнула, но трудно было понять, из каких соображений: действительно ли потому, что она так сказала, или же считая, что такой ответ мы и хотим услышать.

  56