очень нудно 
28 
Бишоп боялся пошевелиться, не зная, вынесет ли она собственный смех.
Вынесла. Внезапно смолкла, разгладила юбку, одернула рукава и несколько раз сжала и разжала пальцы.
— На случай, если ты забыл, меня зовут леди Маделайн де Гай, и когда-то я была ослепительно красива. Помню, как милая матушка говорила мне, что я принцесса, самая прекрасная девушка во всем Корнуолле. — Она нахмурилась, и глаза вдруг стали мечтательно-задумчивыми, словно она видела то, что ему не дано даже представить. — Но если я была принцессой, почему не вышла за короля? Почему не живу в Лондоне, в чудесном Виндзорском замке, а прозябаю здесь, в Богом забытой глуши? В земле ведьм?
— Земля ведьм, мадам?
— О да, бернских ведьм. Сначала они жили в здешних холмах, танцевали в долинах, вызывали заклинаниями бурю. А потом перебрались в пещеры, ближе к морю. Видишь ли, они очень любят рыбу.
— Не знал. Мадам, никогда еще в жизни я так усердно не пытался понять чужие речи, но ваши слова не имеют для меня ни малейшего смысла.
— Ты мужчина, — вздохнула она. — Мужчины очень редко проникают в суть вещей. Предпочитают видеть то, что лежит на поверхности.
— Может, это верно для всех людей вообще, — задумчиво предположил Бишоп. — Иногда жизнь слишком трудна и много требует, чтобы узреть еще нечто, помимо того, что способен видеть. Кстати, о проклятии, мадам. Почему вы засмеялись, когда я сказал, что пришел снять проклятие?
— О, ты так молод, так невинен и не знаешь, что на свете есть зло. Но зло существовало, существует и будет существовать независимо от того, новое ли оно, только сейчас зародившееся и созревшее в человеке, или древнее, парящее над землей и слетающее вниз подобно стервятнику, чтобы терзать бедных смертных. Но оно всегда здесь и ждет, ждет…
— Пусть я не понимаю, что такое зло, зато всегда могу его распознать. Вы верите, что проклятие и есть зло?
И неожиданно, в мгновение ока, что-то переменилось. Она уже не казалась старой, и свет безумия в бледных глазах погас. Живая, энергичная, сияющая красотой и разумом…
— Ничего ты не знаешь, — едва слышно сказала она, и голос показался резче и ниже, чем он помнил. — Менее чем ничего. Здесь, в Пенуите, ты не нужен, особенно если желаешь избавить нас от проклятия.
— Но почему?
— Проклятие никогда не умрет. Оно защищает нас, это проклятие. Я слышала, как ведьмы говорят о жизни после того, как с вечностью покончено навсегда. Есть ли зло в жизни после конца вечности?
Она покачала головой. Тонкая деревянная шпилька упала на каменный пол.
— Одного этого достаточно, чтобы у человека голова кругом пошла, — вздохнула она, на глазах Бишопа вновь превращаясь в немощную старушку. На миг показалось, что он видит, как старое сердце бьется в сморщенной груди. — Как тебя зовут? — спросила она.
— Я известен как Бишоп Лит, теперь уже сэр Бишоп. Посвящен в рыцари лордом Дьенуолдом де Фортенберри из Сент-Эрта.
— А, Бич Корнуолла! — кивнула она. — Славный мальчик этот Дьенуолд! И дух в нем такой же буйный, как проклятие ведьм, поднимающееся к черным небесам. И ум у него острый и извращенный. Он смотрит на вещи иначе, чем все остальные, наш Дьенуолд, по крайней мере мне так сказали. Я слышала о нем много историй. Это правда, что он женат на дочери короля?
— Да, вот уже три года. Король посвятил меня в рыцари, потому что я спас жизнь его дочери.
— Если я была принцессой, почему не вышла замуж за Дьенуолда?
— Он тогда еще не родился, мадам, — пояснил Бишоп. Старушка долго обдумывала ответ, прежде чем уплыть в другой конец комнаты, к узкому окну.
— Мне понравилась твоя шутка… а только взгляни-ка! Земля умирает. Ну не любопытно ли?
— Все станет по-иному, когда пойдет дождь.
— Не будет никакого дождя. Пока мою внучку не объявят наследницей, дождя не будет.
— Обязательно будет. Завтра.
Леди Маделайн снова повернулась к нему.
— Я слышала, как слуги шепчутся, что ты волшебник и понимаешь древние законы, чувствуешь появление древних духов и можешь с ними говорить. Ничего хорошего из этого не выйдет. Тебе не справиться с проклятием. Лучше покинуть Пенуит, пока еще не поздно. Откуда ты знаешь про дождь?
— Вы сами только что сказали. Я волшебник, мадам. И знаю, что говорю. Дождь пойдет.
— Тогда скажи, сколько детей я родила?
Он сам не понял, откуда пришло знание.
— Пятерых, мадам, но выжил только один. Томас де Гай. Прекрасный человек, с которым я когда-то встречался.
28 
