очень нудно 
31 
— Видно, моя бабушка испугала вас до полусмерти, — предположила Меррим.
— Скорее смутила, — поправил он, зная, что кривит душой. — Ее речи для меня были лишены смысла.
— Вы просто не умеете слушать. Она говорит, что ее разум закален в долголетнем общении с этой землей. Закаленный разум, по ее словам, способен понять даже значение лежащего на камне листка.
Бишоп закатил глаза.
— Я устал от всего этого! — воскликнул он и, обернувшись к лорду Веллану, спросил: — Милорд, я хочу знать, что вы думаете о проклятии Пёнуита. Если такового нет, может, вы скажете, что это был яд, что вы спасали Пенуит и внучку, травя людей, которые силой врывались сюда. Третьего не дано. Вам пора сказать правду.
В парадном зале снова стало тихо. Множество старых, морщинистых лиц повернулось к ним. Глаза всех были устремлены на господина.
Лорд Веллан откашлялся, выпил эля и объявил звучным, разнесшимся по залу голосом:
— Я никого в жизни не отравил. Никогда не держал в руках яда. И хотя однажды в жизни ударил жену, сторицей за это поплатился. В остальном я не виноват.
— Я все скажу, сэр Бишоп! — пообещала леди де Гай, подплывая к ним с другого конца зала. — Все, что знаю о проклятии. Его произнес древний друидский жрец. Звали его Б'Элл. Он распух от крови бесчисленных жертв. Держал в руках десятки истекающих кровью сердец. Ласкал их, сжимал, так что по пальцам струились багряные потоки. Б'Элл сказал, что, стоя на этой земле, глядя на скалы, холмы и море, понял, что его долг — объявить это место священным. Похоронил здесь множество обескровленных сердец в знак того, что отныне охраняет Пенуит. Вот так все и случилось.
— Кто знает? — пожал плечами лорд Веллан.
— Слишком сложное и непонятное оно, это проклятие, — ехидно ухмыльнулась Меррим. — Простому смертному его не понять.
Повествование леди Маделайн предназначалось для того, чтобы парализовать человека страхом. С него довольно! Это уж слишком.
Бишоп понял, что они попросту играют с ним. Никто не мог быть настолько безумен, настолько извращен, как эти люди. Все это притворство. Уловка. Они стараются запугать его, чтобы заставить как можно скорее убраться из Пенуита.
Бишоп медленно поднялся. Перевел взгляд со старухи, одетой в нарядное платье по моде прошлого века, на ее мужа, седобородого, седовласого воина, и внучку, прелестное создание с красивыми ножками и изящными маленькими ушками. Вытер с ножа сыр из молока Вельзевула, сунул в ножны, прикрепленные к предплечью в рукаве туники.
Снова оглядел лорда Веллана и леди де Гай и медленно произнес:
— Моя утроба переполнена всеми вашими бессмысленными речами, предназначенными для того, чтобы человек ужаснулся. Но меня они не пугают. Приводят в бешенство. Я по горло сыт.
Никто ничего не ответил. Никто не отвел взгляда, если не считать двух волкодавов, которые принялись храпеть.
— Слушайте все. Я уже сказал вам, что стал волшебником. И что здесь пойдет дождь, а засуха прекратится. На вопрос леди де Гай я ответил, что она родила пятерых детей.
Объяснил вам, что знаю духов из иного мира и их повадки, что способен слышать и понимать древние голоса. И не потерплю эти сумасшедшие головоломки, плохо скрытые угрозы, облаченные в мантию мистики. Леди Меррим, я не потерплю ваших тайн и этой лжи, — Он помедлил и заговорил громче, чтобы услышали все в парадном зале: — Теперь я произнесу собственное проклятие.
Оба храпящих волкодава пошевелились и уставились на мускулистого гиганта. Он поднял руки над головой, протянув ладони к потолку, и закрыл глаза. Голос гремел колоколом, как у пророка, призывающего неминуемые беды и несчастья на головы людей.
—Я предрекаю, что это место, на котором я сейчас стою, постигнут бесконечные дожди, которые не прекратятся, пока на все мои вопросы не найдутся ясные и честные ответы.
— Бесконечные дожди — это совсем не так уж плохо, — заметила Меррим, ничуть не тронутая и нисколько не встревоженная. — Не наша вина, что вы слишком слабы разумом, чтобы понять обращенные к вам слова.
— И те слова, которые не были произнесены вслух? Должно быть, я слишком слаб разумом, чтобы понять и их тоже.
Вместо ответа она принялась болтать ногой. Опять ее губы кривятся в чертовой ухмылке!
Он был так зол, что хотел плеваться, орать, швырнуть ее в ров, как только он снова заполнится водой. Но сдержался и оглядел парадный зал. Слуги и солдаты все как один оцепенели. Их лица были искажены страхом. Это ему понравилось. Он взглянул на лорда и леди де Гай. Те спокойно ели хлеб с сыром, словно не слыша его. Но волкодавы, все шестеро, насторожились, не сводя с него глаз, словно готовые броситься в битву воины. Или ждали еще костей?
31 
