очень нудно 
62 
Приняв такое решение, Мотылек немного приободрился. А знахарь даже не обернулся в его сторону – знай себе шагал по улице. Вот и дома кончились, и лес подступил к дороге. Впереди показалась колючая живая изгородь, над которой торчали столбы со свежевырезанными мордами «сторожей». Сихан прошел мимо них, как мимо пустого места. Мотылек заглянул за изгородь и увидел, что дорога, петляя, уходит прямо в лес.
– Мы куда? – подергал он сихана за рукав.
– Туда, – Кагеру махнул в сторону леса.
– Зачем? Там же чаща!
– И что?
– Так ведь скоро начнет темнеть, надо подумать о ночлеге!
– Ночлег у нас будет княжеский, – «утешил» сихан. – До темноты еще долго, как раз к закату доберемся до Сасоримуры, а там и до моего дома рукой подать. Не успеем засветло – не беда, луна посветит, в Скорпионьем Ущелье мне каждая кочка знакома…
– Но…
– Со мной тебе бояться нечего, – сказал знахарь, неправильно истолковав колебания Мотылька. – Я всё понимаю. С непривычки чаща кажется тебе странной и страшной. А лесному жителю показался бы таким же твой родной остров. Пойдем, короед. Мне не хочется задерживаться в Йогарасу. Здешние жители не любят меня. Как бы по дурости не устроили ночью какой-нибудь пакости.
– Почему? Что вы им сделали?
– Ничего, в том-то и штука. Прошлой весной они просили меня выгнать холеру. Провести этот самый обряд, обмануть духа. Я отказался наотрез.
– Побоялся! – фыркнул Мотылек.
– Да, побоялся. Обряд опасен, жесток, а главное – ненадежен. Я посоветовал им не пить сырую воду из реки, да и выгнал к бесам – еще не хватало от них заразиться… А ради чего мне, спрашивается, рисковать жизнью? Ради этих лесорубов? Если бы они тут все вымерли, я был бы рад, – желчно добавил сихан. – Воздух тут стал бы чище.
Мотылек ничего не сказал. К жестокости Кагеру добавилась еще и трусость. Велика ли честь учиться у такого наставника?
– Так теперь эти идиоты шепчутся, что это я навел на них порчу, – с ухмылкой закончил сихан. – Напустил на их паршивую деревню Господина Холеру. Трусливые твари. Ничего, пусть болтают, лишь бы боялись… Эй, короед, шевели ногами. Мечтаешь заночевать под открытым небом?
Мотылек с тоской оглянулся назад – туда, где за деревьями и серыми избенками несла воды невидимая Микава. Всё пропало. В лесу он никогда не посмеет сбежать от знахаря – еще заблудишься, если раньше не умрешь от страха или не растерзают хищные звери. Мальчик поплелся вслед за хозяином, чувствуя, как в его душе рвется последняя связь с домом. Как течение отрывает и уносит пучок травы – так и он теперь оторван от родных корней, беспомощен и одинок. Теперь он может рассчитывать только на себя. И учитель Кагеру – его единственная сомнительная защита.
Глава 17
Стычка у Двух Слив
Караван купеческих барок отплыл из Сонака, едва рассвело. Над дрожащей перламутровой водой висел густой молочный туман. От воды веяло осенним холодом, палуба покрылась каплями росы, изо ртов вырывался пар. Неуклюжие широкие грузовые барки, похожие на огромных океанских рыб, покидали пристань и исчезали в белом мареве. На носу и на корме каждого судна горел фонарь. Слышался плеск весел, негромкие разговоры вперемешку с вялой руганью и зевотой. Вот передняя барка выплыла на фарватер. Навстречу ей из тумана один за другим выныривали темные столбики бакенов, указывая безопасный путь среди мелей. Кормчего флагманской барки туман беспокоил меньше всего – он ходил по этой реке долгие годы и мог бы провести суда хоть с завязанными глазами. Барки принадлежали купцу Люпину из провинции Сондже. Его приказчики возвращались из столицы домой с товаром, деньгами и старшим сыном купца, который неожиданно пожелал присоединиться к ним по дороге в родные края.
Рей стоял на носу передней лодки. Рядом с ним кутался в дорожный плащ Ким. На плече у него висел тюк с вещами, на поясе – меч. Приятели смотрели вперед, как будто надеясь что-то разглядеть в тумане, и тихо разговаривали. Восходящее солнце, яркое и холодное, как отсвет огня на стальном лезвии, блестело сквозь хмарь.
Рей рассказывал, приглушая голос, чтобы не услышали гребцы:
– …нашли только следующим утром – мертвого, мордой в волшебном тазике, с перерезанным горлом. Во дворе было не протолкнуться от зевак, пока не явились стражники из управы охраны мира и порядка, всех разогнали, опечатали дом. Потом подключились сыскари, начали снимать показания… Я ничего не знал, пока меня не вызвали на допрос. Промурыжили в управе до самого вечера…
62 
