117 
– Как дела? – спросил Владислав, поворачиваясь к сыну.
– Отлично! За всё твое отсутствие ни одной четверки. Был примерным и смирным.
– Это я уже слышал. Как Катерина?
– Тоже хорошо.
– Небось, в кафе где-нибудь весь вечер сегодня проторчали? – он ещё сделал глоток коньяка.
– А откуда ты знаешь? – удивленно спросил Алик.
Иногда отец мог непонятным образом узнавать, что он думает или где был, что делал. Это началось вскорости после того, как он вернулся из Афганистана. Как это у него получается, Алик не мог понять никак. По началу он думал, что отец узнает потихоньку от кого-то то, что Алик держит в секрете. Потом, со временем, он стал замечать, что отец выдает подобные сюрпризы не только ему, но и, порой, посторонним людям. Иногда это даже пугало. В свое время, когда ещё был жив Валентин, была ещё одна интересная особенность: можно было начать разговаривать с одним из них, оборвать на полуслове и пойти в другую комнату, где находился второй, чтобы докончить с ним разговор, начала которого он не слышал и не мог слышать. В конце концов, Алик привык к этому, но иногда всё же удивлялся. Так было и сегодня.
– Показалось, – как обычно в таких случаях ответил отец.
– А почему ты сегодня без Ники? – Алик закурил.
– Алена, ты только главное не падай, – Владислав смущенно улыбнулся.
– Я не упаду, я сижу, – успокоил его Алик. Тут он заметил у Владислава на пальце обручальное кольцо. – Слушай, а классненькое колечко! Вы что, помолвку устроили, как на Западе?
– Бери больше.
– Больше? – Алик наморщил лоб. – Больше… больше… Заявление, что ли подали?
– Ещё больше.
– Бать, ну что ты как на аукционе «кто больше»?
– Поженились. В четверг венчаемся и свадьбу гуляем.
– Ура!!! – Алик бросил недокуренную сигарету. – Так давно пора было! Ну, ты, батя, даешь! Стоит, как первоклассник с двойкой мнется! Поздравляю!
– Ты действительно рад?
– А что, не видно? – удивился Алик. – Или для меня это чревато последствиями?
– Нет, для тебя это ни чем не чревато. Я просто боялся, что ты можешь не понять, – Владислав виновато улыбнулся.
– По-моему я тебе сразу сказал. Какие могли быть проблемы? Мне непонятно было, почему вы так тяните. Тебе ведь без неё плохо было, – Алик стряхнул столбик пепла с полуистлевшей сигареты и затянулся. – Кстати, а где она?
– Дома. Сегодня ещё переночует там. Просто всё так спонтанно вышло. Когда-нибудь потом объясню, – он сел в кресло напротив Алика, спиной к камину, так же, как и сын положил ноги на столик. – Я сегодня очень устал.
– Па, а можно я Катю к вам на свадьбу приглашу?
– Можно. В церковь, правда, поедет только узкий круг.
– Само собой. Кстати, а чего ты спать не идешь, если устал?
– Пробовал. Не могу уснуть. Я ещё немного посижу. Ты не волнуйся.
– А ты деду уже сказал?
– Сказал. Обрадовал.
– Ладно, па, ты не обижайся, если я не нужен, то я пойду поплаваю и упаду. У меня завтра первая контрольная по физике, – Алик затушил окурок и поднялся.
– Конечно, иди. Я тоже недолго.
Алик ушел. Владислав остался в комнате один. Он потушил свет, пересел в другое кресло и смотрел на огонь. Отсветы пламени бросали слабый красноватый свет. Владислав повернулся и посмотрел на стоящие на камине фотографии. Невольно у него сжалось сердце от непонятного чувства вины перед Валентином и перед Диной. Лица с фотографий смотрели на него без укора, с обычными, однажды и навсегда запечатленными улыбками.
Фотография с Валентином была сделана в Юрмале. Они любили ездить туда вместе не в сезон. Море становилось серым. Крошечные поселки на побережье становились почти пустыми – оставались только местные жители, да и те днем почти все уезжали на работу в Ригу и Елгаву. С моря дул соленый ветер. Запах моря смешивался с запахом хвои и можжевельника. Они могли часами бродить вдвоем по пустым пляжам. Сырой песок приятно пружинил под ногами, не было толчеи и суеты. Вечер они обычно проводили в ресторане, где тоже было почти пусто… Иногда они ездили в Ригу, чтобы прогуляться по старому городу, зайти в Домский собор, послушать орган.
Владислав почему-то очень хорошо запомнил этот день. Они были на берегу. Неподалеку из воды выходили несколько лебедей. Валентин смотрел на них и улыбался.
– До чего хороша птица в воде и до чего уродлива на берегу, – сказал он, прикрывая ладонью пламя зажигалки, чтобы подкурить.
– Точно, – согласился Владислав. – Шлепает, как утка.
117 
