136 
— Вы хотите спросить, бахвалился ли он этим?
Да. Кроме того, убил какую-то женщину по имени Сьюзен, так как боялся, что Сьюзен разболтает кое-что о нем Элизабет. Собственно, она звонила Элизабет, но ведь вы об этом знаете, да?
— Да, мне сообщили, — подтвердил прокурор Моретти.
— И он взорвал Дрейка, шофера Элизабет. Моретти опустил глаза. Джонатан вздохнул:
— По крайней мере вы пытались сдвинуть с места Пибоди.
В висках у него пульсировала боль, ему хотелось поскорее освободиться, пойти к Элизабет, утешить ее, подержать в своих объятиях. И убедиться, что с ней все в порядке.
— Полиция штата даже не сразу сориентировалась, — сказал Моретти, качая головой. — Ему было неприятно признать, что он не смог объяснить полицейским, куда они должны отправиться. Единственное, что ему известно, — Элизабет и Харли находятся в Крисмас-Коув, в доме Джонатана. Черт возьми, но даже старый осел Пибоди нашел это место.
— Вы ведь и о часах знали, — сказал Джонатан, размышляя, что ему будет, если он все же двинет Моретти кулаком по лицу.
— Послушайте, Харли, я признаю, что был не прав. По счастью, вы и ваша жена — оба живы.
— Найдите тело Хантера, — настаивал Джонатан.
Моретти кивнул, потом подошел кокну. Снаружи — хоть глаз выколи. Они находились в маленькой общественной больнице Ньюкасла. Моретти сказал, обращаясь скорее к себе, чем к Харли:
— Хотите знать, что в самом деле сногсшибательно? Кэтрин Карлтон мчится спасать вашу жену. С Роуи Чалмерсом. Прямо доблестная кавалерийская атака, и оказываются они на месте мгновенно. Черт возьми, ну — ни дать ни взять мыльная опера.
— Слава Богу, люди способны меняться, — саркастически ответил Джонатан, понимая, что, как бы он ни иронизировал, стрела все равно пролетит мимо головы Моретти.
— А теперь, Харли, отдыхайте, — сказал Моретти, оборачиваясь. — Утром я хочу поговорить с миссис Харли.
Моретти робко протянул руку Джонатану, не уверенный, что ее примут.
— О черт, — сказал Джонатан и пожал холодную ладонь.
Как только Моретти ушел, Джонатан отправился к Элизабет. Тихонько отворил дверь, взглянул на кровать, силясь услышать ее дыхание, и в ужасе рванулся к постели, потом отпрянул, чувствуя себя дураком. Но она была такой бледной среди белого больничного белья, и эта повязка на левой руке. Он осторожно прикрыл ее одеялом, а сам скользнул в постель рядом, стараясь не потревожить капельницу.
Медицинская сестра Нэнси Купер заглянула в палату несколькими часами позже. Она поморгала, потом улыбнулась. Не беда, бедняга совсем обезумел. Боже, эти Харли породили столько сплетен, что всей восточной части штата Мэн хватило бы разговоров на долгие недели. Нэнси осторожно закрыла дверь.
Сестра все еще продолжала улыбаться, когда на ее затылок опустилась рукоятка пистолета. Она слабо вскрикнула и опустилась на пол.
— Мне кажется, я постарела на добрых два десятка лет, — сказала Кэтрин.
— Я тоже чувствую себя прямо стариком, — сказал Роуи.
Он потянулся к ней, и Кэтрин охотно вошла в кольцо его рук. Внезапно она почувствовала себя очень юной и живой, усталость исчезла, как по волшебству.
— Женись на мне, Роуи, — сказала Кэтрин. Он ничего не ответил.
— Из нас получится хорошая упряжка.
— Ты слишком молода для меня, Кэти.
— И слишком богата, ты это имел в виду? И слишком испорчена, как всякая богатая девица?
— Нет, нет, только молода.
— Чушь!
— Ты уже вступила в права и теперь управляешь империей своей бабушки. Я мелкая сошка, Кэти, мелкая бостонская сошка.
— То же можно сказать об Элизабет и Джонатане. Ты думаешь, их брак этого не выдержит? Они разойдутся?
— Я поставил себе целью соблазнить Элизабет, и я воспользовался ею и предал. Мне нужны были деньги, и на Аманде я собирался жениться из-за ее денег. И это не вызывает у тебя сомнений относительно моих мотивов?
— Послушай, Роуи, я прошу тебя жениться на мне. Речь идет только о моих мотивах. Вся эта чепуха в прошлом. Помнишь, какой была я — вовсе не подарок, уж точно.
— Верно.
— Разве то, что мы оба были “бяками”, но изменились, не говорит само за себя? Разве мы не вымостили себе дорогу в рай тем, что помогли Элизабет и Джонатану?
— И ты поставила себе цель — соблазнить меня.
— Верно, но ты так и не ответил.
— Тебе двадцать четыре, а мне тридцать шесть.
— Ты очень инфантилен для своего возраста, а я теперь, как скала.
136 
