4 
— Не верится, — произнес Фекворт. — Слишком уж вульгарно. — Но теперь в его голосе поубавилось убежденности, как если бы лицезрение реальной двери мотельного номера пошатнуло его веру. — Синтия — человек преданный, — добавил он. — И она этим гордится.
На самом деле Синтия Фекворт вот уже как минимум четыре года спала в Алгонкин-Бей со всеми подряд, и мэр был единственным, кто этого не знал. И кто я такой, чтобы срывать с его глаз шоры, спросил себя Кардинал. Кто я такой, чтобы лишать кого бы то ни было сладкой анестезии отрицания?
— О, не может быть, чтобы она валялась с кем-то еще. Но если она… если она позволяет другому мужчине… тогда все. Я ее брошу. Вот увидите. О господи, если она делает такое… — Фекворт застонал и спрятал лицо в ладонях.
Словно в ответ на его терзания, дверь двенадцатого номера открылась, и из нее вышел мужчина. У него был идеально ухоженный вид модели из каталога: не пропустите нашу осеннюю распродажу мужских ветровок.
— Это Рэг Уилкокс, — узнал мэр. — Санитарная служба. Что тут делает Рэг?
Уилкокс неторопливо направился к своему «форду-эксплореру», он так и излучал самоуверенную небрежность везунчика. Затем задним ходом выехал со своего места на парковке и укатил.
— Во всяком случае, Синтии здесь не было. Это уже кое-что, — заметил Фекворт. — Может быть, мне имеет смысл прямо сейчас отправиться домой и надеяться на лучшее.
Дверь двенадцатого номера снова открылась, и привлекательная женщина сначала выглянула наружу, а потом вышла и закрыла за собой дверь. Было холодно, и она застегнула пальто, после чего пошла к выходу со стоянки.
Мэр выскочил из машины и ринулся ей наперерез. Кардинал поднял стекло: ему не хотелось их слушать. У него зажужжал мобильный.
— Кардинал, какого черта ты не отвечаешь по своей долбаной рации?
— Я сейчас в своей собственной машине, сержант Флауэр. Долго объяснять.
— Ну ладно, слушай. Тут нам позвонил какой-то человек, сообщает, что за домом «Гейтвэй» — труп. Знаешь это новое здание?
— «Гейтвэй»? Сразу за окружной? Даже не знал, что его достроили. А вы уверены, что сообщает не какой-то пьяница, которому все это приснилось?
— Уверены. Патруль уже на месте, дал подтверждение.
— Ладно. Я сейчас всего в нескольких кварталах оттуда.
Мэр скандалил с женой. Синтия Фекворт скрестила руки на груди, склонив голову. Ее муж стоял к ней лицом, растопырив руки в классическом жесте умоляющего супруга. В дверях мотельной конторы стоял, глазея на них, какой-то служащий гостиницы.
Мэр даже не заметил, как уехал Кардинал.
Здание «Гейтвэй» располагалось на восточной окраине города: это было одно из нескольких многоэтажных строений в районе, где что ни день открывались небольшие торговые центры, вытянутые в одну линию. Собственно, первый этаж этого здания как раз и представлял собой такой торговый центр, где размещалась химчистка, круглосуточный магазинчик всякой всячины, а также крупная фирма, занимавшаяся ремонтом компьютеров, носившая название «Компью-клиник» и переехавшая сюда с Мэйн-стрит. Располагавшиеся здесь предприятия и компании уже какое-то время работали, но многие из жилых квартир в доме так пока и оставались непроданными. Дорожные рабочие трудились над устройством развязки типа «клеверный лист», чтобы приспособиться к транспортным нуждам здешнего района, становившегося все более буржуазным, — если, конечно, это вообще можно было назвать районом. Кардиналу пришлось на своей машине, как сквозь строй, пробраться через ряды оранжевых заградительных конусов и потом сделать крюк мимо нового «Тима Хортона» и «Хоум депо». [2]
Он миновал череду новеньких таунхаусов, большинство из которых пока так и не были заселены, хотя кое-где и горел свет. Перед последним из них был припаркован «крайслер-круизер», и Кардинал на мгновение подумал, что это машина Кэтрин. Один или два раза в год у него бывало такое — внезапное беспокойство, ощущение, что Кэтрин попала в беду, что с ней творится что-то опасно-маниакальное или депрессивно-суицидальное, — и потом он испытывал облегчение, узнав, что это не так.
Он покатил по подъездной аллее «Гейтвэй» и остановился под знаком «Парковка только для жителей дома, гости паркуются на улице». Полицейский в форме стоял рядом с лентой, ограждавшей место происшествия.
— О, привет, сержант, — произнес он, когда Кардинал к нему подошел. Выглядел он лет на восемнадцать, и Кардинал в жизни не смог бы припомнить, как его зовут. — У нас мертвая женщина, вон там. Похоже, неудачно упала. Решил на всякий случай оградить периметр, пока мы не разберемся, что к чему.
4 
