18 
Наконец-то один! Поднимаясь по ступеням, Хок вытер платком потный от напряжения лоб. В коридоре, где находилась предназначенная для него комната, немилосердно дуло.
— Что, милорд, вечер был хорош? — спросил Граньон, изнемогая от любопытства.
— Ничего ужаснее я просто не могу припомнить!
Хок прошел к одному из узких окон, отодвинул парчовую гардину и выглянул наружу. Молодая луна едва освещала окрестности, от этого казавшиеся даже еще более унылыми.
— Я сам себе казался куском мяса на столе в мясной лавке, — объяснил он, устало опуская веки. — Но что самое главное, мне таки пришлось быть очаровательным с мясником! С целым выводком мясников, если быть точным.
— А молодые леди? Они небось чувствовали себя точно так же, как и вы.
— Заткнись! — вырвалось у Хока, и он в приступе раскаяния схватил себя за волосы. — Извини, Граньон, я совершенно выбит из колеи.
— Не убивайтесь так, милорд. Две из них и правда красотки и по-английски говорят очень даже прилично.
— Тут я с тобой согласен. Любая из них без труда сумеет войти в высшее общество Лондона.
Он хотел добавить еще что-то, но посмотрел на камердинера и вовремя прикусил язык.
Фрэнсис притворилась спящей, но уловка не помогла. Виола перенесла подсвечник на столик прямо к изголовью сестры.
— Перестань притворяться, Фрэнсис! Я знаю, что ты не спишь. Ага, вот и Клер!
Фрэнсис сдалась и неохотно уселась в постели. Клер бесшумно притворила дверь и прошла в глубь спальни.
— Папа просто в ярости, — сообщила она.
— И мачеха тоже, — хихикнула Виола. — А Аделаида сидит, молчит л улыбается.
Сестры устроились поудобнее на кровати Фрэнсис, поставив посередине, как в детские годы, поднос с печеньем и чашками горячего шоколада. Все было как прежде — и все изменилось, подумала Фрэнсис со вздохом.
— Зачем ты так поступила, Фрэнсис? — спросила Виола и, так как ответа не последовало, сказала задумчиво:
— Не понимаю тебя, честное слово. Граф Ротрмор — красавец, это можно увидеть даже в твои ужасные очки.
Фрэнсис перекинула через плечо толстенную косу и начала по привычке ее распускать.
— Да, он красив, но это совершенно не относится к делу, Виола.
— Когда папа рассказал нам о так называемом долге чести, ты пришла в ужас, — сказала Клер, отставив чашку и кутаясь поплотнее в халат, — но я думала, что ты будешь вести себя благоразумно.
— Я как раз и веду себя благоразумно, милая сестра.
— Он богат и знатен… — продолжала Виола, не слушая. — Каждая девушка мечтает о таком муже.
— Неужели ты не понимаешь, дурочка, что мы ему не нужны? Он просто вынужден сделать одной из нас предложение, вот и все. Неужели ты хотела бы стать женой человека, который совершенно к тебе равнодушен?
— Айан не был к тебе равнодушен, но ты все-таки отказала ему, — возразила Виола.
Фрэнсис заметила, как вздрогнула Клер, услышав это неосторожное замечание. Чего ради этот дурень был так слеп? Клер хотела его в мужья, и если бы он предпочел ее… хотя чего ради? У него полным-полно животных, которым нужен ветеринар, а Клер в этом разбирается не больше, чем Виола!
Фрэнсис знала, что несправедлива к незадачливому ухажеру, но у нее было неподходящее настроение для снисходительности. Она поразмыслила над словами Виолы и наконец сказала:
— Да, я ему отказала, потому что должно быть что-то большее… что-то особенное… — добавила она с необычайной серьезностью.
Фрэнсис понятия не имела, что именно имеет в виду, но была уверена, что неизвестное ей «что-то» существует.
— Вот уж не думала, что ты так романтична, — проворчала Клер. — Из нас троих только я люблю поэзию, но при этом понимаю, что высокие слова не имеют ничего общего с реальным браком.
— Наш отец любил маму, — возразила Фрэнсис.
— При чем тут отношения наших родителей, глупая? — фыркнула Виола. — Впрочем, я ничуть не возражаю против того, чтобы ты выглядела как огородное пугало, потому что это оставляет больше шансов на долю остальных.
— Он такой широкоплечий… и смуглый… — заметила Клер, и по ее телу прошла невольная дрожь.
— А если присмотреться, то легко заметить, что он высокомерен до крайности! — отрезала Фрэнсис.
— Просто ему здесь не слишком нравится, — засмеялась Виола. — Но после венчания все будет по-другому. И потом, разве у нас есть выбор? Ни ма-лей-ше-го! Я слышала, как папа говорил Софии, что, кого бы из нас граф ни выбрал, он ни сам не станет возражать, ни нам не позволит. Вспомните о том, что маркиз согласен дать десять тысяч фунтов по брачному договору.
18 
