111 
Прыщавый истерик, сопливый чернокнижник, так отравлявший жизнь Олегу — вот кто стоял перед умруном. Ведун стиснул рукоять сабли и ступил на свет. Он дважды сумел спастись от небытия, но теперь шел навстречу ему.
— Смотри, Ратмир: сейчас там кто-то есть. Но кто — уже не важно, потому что там уже никого нет и никогда не было! — прошипел умрун, и древний лук выстрелил в последний раз.
Лук выстрелил и исчез, потому что нет смысла в существовании такого лука без стрел. А стрела все еще жила, она рассекала воздух, приближаясь к Олегу. В последний миг он плашмя повернул саблю, инстинктивно защищаясь от того, от чего нет, не было и не могло быть защиты.
Острый наконечник попал в вытравленную надпись «Аз есмь», и стрела разлетелась на куски. Не успев упасть на землю, обломки исчезли. Олег продолжал идти вперед, держа перед собой саблю.
— Не может быть! — закричал умрун. — Ты должен исчезнуть! С мига рождения и навсегда! Тебя уже нет!
— Аз есмь! — Ведун ударил по мерзкому лицу, все еще сохранявшему подобие детского. — Аз есмь!
Паук подался назад, прикрывая лапами разрубленную головогрудь, но Олег опускал саблю еще и еще. Во все стороны летела черная жижа, кровь умруна. Когда ведун смог наконец остановиться, то обессиленно прошептал:
— Забыл предупредить… Меня и вправду нет. Я еще не родился.
И тут он услышал, как кто-то тихо плачет.
— Ратмир?
— Дяденька Олег, давай убежим отсюда! — Мальчишка размазывал по щекам свои неизбежные сопли, приплясывал на месте, не в силах справиться с кишечником. — Дяденька Олег, уведи меня!
— Ты хотел видеть силу? Увидел две. Хотел магии? Вот она. Вот чародей, — перечислял Середин, — нежить, которая горит магическим огнем. Нежить с красной кровью, красивая и ни в чем не виновная, потому как лишена памяти. Нет, Ратмир, теперь мы не убежим. Надо идти в лес, собирать хворост. Нельзя их так оставлять.
Отрок повернулся было, чтобы выйти из капища, но вдруг завизжал от неожиданности. Олег подпрыгнул, в воздухе развернулся, замахиваясь саблей… Но там были только волки. Мертвые волки: они устремились со всех сторон к каменной спирали, чтобы защитить своего повелителя, и лишились жизни в тот миг, когда сабля ведуна вышибла мерзкий дух из умруна.
— Как же так, дядя Олег? — не мог понять Ратмир. — Как же так?
— А как ты думал? — Середин ногой отпихнул мешавший пройти труп хищника и вытолкнул мальчишку из капища. — Так умирают верные слуги чародея. Они продали ему свои жизни — или же не сумели отстоять.
Отрок жался к ведуну, шарахался от каждой тени. Вдвоем они таскали хворост весь остаток ночи, чтобы избавиться от мертвых тел и душ, которые еще могли восстать и творить зло. Ратмир порывался бросить в костер и книгу, но Олег его остановил.
— Зачем? Лучше прочесть и изучить. Может быть, там описано, что бывает, если ночью на капище пролить во имя добра кровь невиновного руками уверенного в своей правоте. Мне бы все-таки очень хотелось узнать, потому что я многого по-прежнему не понимаю. Отдай лучше мне.
— Ты же не умеешь такие руны читать, дядя Олег! — возразил немного оправившийся Ратмир. — Лучше я ее прочту, а тебе расскажу опосля. А сейчас — можно нам уже уходить?
— Нет, Ратмир, на сегодня ты ученик ведуна.
Костер Олега вполне устроил, трупы должны были как следует прогореть — такие не пригодятся уже ни одному колдуну, каким бы черным он ни был. Но не следовало оставлять и капище.
— Бери те камни, какие можешь поднять, и носи к ручью, кидай в воду, — приказал Олег, выворачивая из земли тот самый, плоский, веками поливаемый кровью. — Полностью уничтожить капище мы не сможем, но хотя бы разорим.
— А зачем? Чародея-то больше нет, — напомнил Ратмир, будто ведун мог об этом хоть на миг забыть.
— Место намоленное, — пояснил Олег. — Много крови, много зла. Такие запахи по тысяче лет держатся, не выветриваются. На них и приползут новые хозяева.
Камень, с трудом поднятый ведуном, оказался злым, действительно насквозь пропитанным кровью. Пока Олег его нес, он будто слышал крики тысяч убитых здесь жертв. Наконец камень кувырнулся с обрыва, булькнул, скрываясь в воде.
— Все, дядя Олег? — Ратмиру не терпелось покинуть и капище, и Еловый лес. — Идем! А то ведь вся ночь впереди.
— Вот поэтому и не пойдем, лучше у костра посидим, посмотрим, как нежить в огне корчится, — поучительно заметил Олег. — Теперь в этих лесах бесхозные оборотни бродят. Нет у них больше богини и повелительницы, а есть только голод и злость.
111 
