106 
— Славушка! — позвал Олег. — А где Рада?
— Там, у ручья! — показала рукой девочка. — Токмо она тебя не помнит, так и знай. С ней немного скучно, но она хорошая.
— Я тебя обязательно заберу обратно, домой, — пообещал ведун. — Потерпишь еще немного?
— Домой?! — даже испугалась Всеслава. — Дома плохо теперича… Бабку Лушу Глеб убил, я видела. А к деду в дом не хочу, дядьев боюсь. Я уж лучше здесь с Полканом поживу!
— Понимаю. А волки здесь еще есть? — Середин предположил, что на «свадьбу» хозяйки должна собраться вся стая.
— Волки? Конечно, их тут много!
— А где они?
— Где елки, там и волки! — засмеялась Всеслава, убегая вместе со своим серым другом.
Судя по всему, девочка была совершенно счастлива. Асфирь хорошая, у нее красивое платье… Счастье, что девочку еще не тронули. И это тоже не очень понятно. Зачем она нужна чародейке? Середин пошел в указанном направлении искать ручей.
Он оказался совсем рядом, и на его берегу, положив голову на колени, сидела Рада. Олег тихонько подошел, опустился рядом.
— Здравствуй, Радушка! — Олег осторожно потрогал девушку за плечо.
Рада подняла голову, сонным взглядом посмотрела на Олега, улыбнулась.
— Здравствуй, добрый молодец! Как тебя зовут?
— Олег меня зовут, — тоскливо ответил Середин. — Я тебя знаю.
— Меня все знают, а я никого. Помню только, что живу много-много лет, что отца и мать мою сожгли заживо злые люди… Но это было давно. Ты красивый, Олег.
— Да… То есть… У тебя болит рука? — вспомнил Середин свое неловкое движение саблей. — Покажи.
Рада, ничего не понимая, вытянула руку. Олег ощупал ее плечо и не нашел ни малейших следов раны. Он помнил, как клинок срезал кусочек кожи вместе с мясом, как много было крови… Обычной красной крови. Все еще не веря, Середин засучил рукав платья, пальцами ощупал чистую ровную кожу, потом проделал то же самое с другой рукой. Ни следа.
— Я тебе нравлюсь? — по-своему поняла его Рада и потянулась, прижалась к груди Олега. — Ты мне тоже нравишься. Поцелуй меня…
— Подожди, Радушка, дай мне немного подумать о нас, — попросил Середин, но Рада уже развязывала тесемки сарафана.
— Мне так грустно было одной… А с тобой хорошо. Погрей меня, зябко в тени…
— Перестань, увидит кто-нибудь, — остановил Олег девушку, даже оттолкнул немного.
— Да кто увидит? — удивилась Рада. — Мы тут одни, смотри.
— Где елки, там и волки, — не нашелся, что еще сказать, Олег. — Радушка, ты совсем ничего не помнишь?
— Волки здесь добрые, игривые, — сообщила девушка, снова заскучав. — Помню много, путается все. Разные люди, некоторые на тебя похожи. Любила я многих, а родители мои сгорели в избе, злые люди их сожгли. Очень давно…
Середину хотелось заплакать. Рада — нежить, самая обыкновенная нежить… Или это другая, морок, обман? В тоске Олег обхватил голову руками, застонал.
— Ну, скоро уже вечер, — остановилась рядом Асфирь, погладила по голове Раду. — Ты уже понял?
— Что я должен понять?
— Что любишь меня, если любишь ее. Но вечер скоро — ты заметил, что здесь время течет быстрее? Пора выбирать, какая я тебе больше нравлюсь. Если такая, как Рада, то… Я тебя прощу! — рассмеялась Асфирь.
— У тебя два лика, — кивнул Олег. — Я слышал о таком. Только оба не настоящие, так?
— Так, — кивнула чародейка. — Этот лик женской жизнью живет, так мне лучше, приятнее. А я — по воздуху летаю, везде бываю! Выбирай любую. Я, ведун, думала, что ты меня полюбишь… И лоскуток подобрал…
— Дался тебе этот лоскуток! — Олег в сердцах вскочил, и чародейка испуганно отлетела в сторону. — Что за ерунда!
— Может, это потому, что я маленькая умерла, — предположила Асфирь и подошла к Раде: — Идем, пора на капище. Там посидишь, подождешь, пока начнется свадьба.
— А чья будет свадьба?
— Наша.
— Как со Ставром! — вдруг вспомнила Рада и этим окончательно разрешила все сомнения Олега. — Я помню его!.. Он выбрал тебя, хотя все обычно выбирают меня…
Они ушли, а Олег остался сидеть, тупо глядя в ручей. Он только сейчас понял, какое место в его сердце успела занять Рада. Теперь же выяснилось, что он пришел ее убить — ни в чем не виноватую, добрую, человечную часть чародейки, которая умрет вместе с Асфирью-паучихой. Никакого морока не было — ведун знал, что почуял бы его, отличил бы фальшивую Раду от настоящей.
106 
