42

Она отлично понимала — Зебра никогда не оставила бы ребенка одного, ни по небрежности, ни по забывчивости. Значит, что-то случилось. Но что? Что-то такое было, какая-то мысль, какая-то связь, но она не могла ее ухватить. То, о чем говорил отец — всегда ищи связь.

Поскольку Анна была еще в большей растерянности, чем она сама, Линда взяла инициативу в свои руки. Она усадила Анну за стол в кухне и велела ей рассказать все подробно. И хотя та говорила довольно бессвязно, Линде не потребовалось много времени, чтобы понять, что произошло.

Соседка, к которой Зебра иногда обращалась с просьбой посидеть немного с ребенком, услышала через стенку, что ребенок плачет необычно долго. Она позвонила Зебре — никто не брал трубку. Потом она позвонила в дверь, правда, только один раз, потому что была уже уверена, что Зебры нет дома. У нее был запасной ключ. Она открыла квартиру и увидела, что ребенок один. Он перестал плакать в ту же секунду, как ее увидел.

Эта соседка, по имени Айна Русберг, ничего необычного в квартире не заметила. Как всегда, было не особенно тщательно прибрано, но не настолько, чтобы замечался какой-то особенный кавардак. Именно это слово соседка и употребила — «кавардак». Айна Русберг позвонила одной из Зебриных кузин, Тичке, но той тоже не было дома, потом Анне. У них с Зеброй была такая договоренность — сначала Тичке, потом Анне.

— Когда все это было?

— Два часа тому назад.

— Айна Русберг больше не звонила?

— Я ей звонила. Зебры все еще нет.

Линда лихорадочно размышляла. Лучше всего было бы поговорить с отцом, но она знала, что он скажет — рано. Два часа — слишком мало. Почти наверняка есть объяснение. Но с чего бы Зебре исчезать?

— Поехали туда, — сказала она. — Я хочу посмотреть квартиру.

Анна не возражала. Через десять минут Айна Русберг открыла им Зебрину квартиру.

— Куда она могла деться? — спросила соседка взволнованно. — Это на нее не похоже. Никакая мать не оставит так ребенка. А что бы было, если бы я его не услышала?

— Она наверняка скоро объявится, — сказала Линда. — Было бы очень хорошо, если бы вы пока взяли ребенка к себе.

— Ясное дело, — сказал Анна и ушла.

Войдя в квартиру, Линда почувствовала странный запах. Сердце словно бы сжала ледяная рука — случилось что-то очень серьезное. Зебра не ушла из дому добровольно.

— Ты чувствуешь запах? — спросила Линда.

Анна покачала головой.

— Резкий, похоже на уксус?

— Я не чувствую.

Линда села в кухне, Анна — в гостиной. Сквозь неплотно закрытую дверь Линда видела, как та беспокойно пощипывает руки. Линда попыталась призвать на помощь логику. Она подошла к окну и посмотрела на улицу. Попробовала представить себе Зебру — как она выходит из подъезда. Куда она идет — направо? Налево? Одна или с кем-то? Линда посмотрела на табачный магазинчик напротив — в дверях стоял здоровенный продавец и курил. Подошел покупатель, они зашли вместе ним внутрь и через минуту вышли снова. Попытаться стоит.

Анна неподвижно сидела на диване. Линда потрепала ее по руке.

— Зебра вернется, — сказала она. — Скорее всего, с ней все в порядке. Я только спущусь вниз на секунду и сейчас же приду.

Объявление на кассовом аппарате свидетельствовало о том, что Яссар очень рад каждому покупателю. Линда купила жвачку.

— Здесь живет одна девушка напротив, Зебра, вы ее не знаете?

— Зебра? Конечно, знаю. Я всегда что-нибудь дарю ее мальчонке.

— А сегодня вы ее видели?

Он тут же ответил, не усомнившись ни на секунду:

— Часа три назад. Часов в десять, я думаю. У меня как раз флаг сдуло. Не понимаю, как может сдуть ветром флаг, если никакого ветра нет…

  130