очень нудно 
203 
— Рохан! Это правда? — Тобин схватила его за руку, и Рохан вздрогнул; прикосновение прохладных пальцев к обожженной коже обдало его холодом.
— Не сейчас, Тобин. — Он отвернулся и продолжил путь.
— Отвечай! Это правда, что у тебя будет ребенок?
Рохан остановился как вкопанный.
— Рохан! Она сказала мне, что у вас будет ребенок. Это правда?
— Так и сказала? — Он обернулся, поглядел в черные глаза сестры и услышал собственный голос, полный горечи. — Да. Это правда. У меня будет сын.
Рохан оставил ее совершенно обескураженной и закрыл за собой дверь. А потом он стоял у кровати и долго смотрел на жену. Они выжили, как он и обещал. Не зря он вырос в Пустыне. Они делили пищу и влагу, которую можно было найти в песке и скалах, вот и выжили.
Он не сводил глаз с ее прекрасного изможденного лица, казавшегося сейчас удивительно безмятежным. Страдания старят большинство людей, но спящая Сьонед была воплощением детской чистоты, на губах играла слабая улыбка, хрупкое тело расслабилось и наконец-то вкусило покой.
Он пообещал ей жизнь. Она пообещала ему сына. Но как она сможет прижимать к груди ублюдка Янте, зная, что когда-то отобрала его у родной матери? И как сможет он смотреть на своего мальчика и не вспоминать о женщине, которая родила этого ребенка?
Если Сьонед сможет пойти на это, то у него не останется выбора. Он выполнит свой долг. И да поможет ему Богиня…
Он лег рядом и уставился в высокий потолок, расписанный голубой краской и напоминавший о небе Пустыни. Странно… Откуда в его теле взялась влага для слез?
***
Когда на закате в комнату на цыпочках вошли Тобин и Оствель, принц и принцесса спали. Тобин пришла лечить их раны, а Оствель принес поднос с едой. Они обменялись взглядами, и Тобин тихонько спросила:
— Слушай, она до ухода ничего не говорила о ребенке?
— Ничего. Если бы она заикнулась об этом хоть словом, разве я дал бы ей уйти? — Он покачал головой. — Хотя… Сомневаюсь, что кто-нибудь смог бы остановить ее. Но почему Янте отпустила их?
— Может быть, они сбежали.
— Из Феруче? Выбраться оттуда можно только в том случае, если тебе позволят уйти.
Они еще некоторое время смотрели на эту пару: мирно спящую Сьонед и изможденного Рохана. Тобин увидела, что молодость брата прошла, и горько пожалела об этой утрате.
— Одно ясно: мы узнаем только то, что они пожелают рассказать, — пробормотала она.
— Да, конечно, — согласился Оствель. — А пока пусть спят.
Глава 27
В конце дня влажный запах реки и деревьев сменился вкусным запахом еды, которая готовилась на огромных кострах, разведенных в лагере Пустыни. Девушку, стоявшую на часах, сморила легкая дремота, вполне простительная после долгого, однообразного дежурства. Тем более, что оно подошло к концу: наступило время вечерней трапезы… Ничего не случилось и до заката едва ли случится. С начала войны прошло уже десять дней, а разве что-нибудь произошло? Девушка пожала плечами, прижалась спиной к дереву и закрыла глаза…
— Если бы я был верховным принцем, ты могла бы проститься с головой, — прозвучал рядом чей-то звонкий, насмешливый голос.
Девушка резко выпрямилась, с быстротой молнии схватила лук, наложила на него стрелу, однако тут же ахнула, опустила руки и низко поклонилась.
— Милорд принц!
Когда она осмелилась поднять взгляд, на нее смотрели глаза цвета зимнего льда. Девушка помнила старого принца, пару раз приезжавшего в маленькое прибрежное имение, которое она называла домом. Этот молодой человек был очень похож на отца — не ростом, не цветом волос, но выражением холодного тонкого лица.
— Раз уж ты проснулась, — продолжил он, — может быть, подскажешь мне, где находится лорд Чейналь?
— Вон в том шатре. Он делит его с молодым лордом Мааркеном и лордом Давви из Речного Потока…
Принц кивнул. Его светлые волосы ловили каждый луч закатного солнца.
— Я прощаю тебя лишь потому, что ты следишь за северной дорогой, а я только что проехал по ней и знаю, что сейчас там врагов нет. Но они были…
— Он приподнял бровь. — Я достаточно ясно выразился?
— Да, ваше высочество…
— Хорошо. Я позволяю тебе сообщить лорду Чейналю 6 моем прибытии.
Она поклонилась и исчезла.
Рохан двинулся вперед, слыша, как по всему лагерю пронесся шум; те же, кто видел его, хохотали и вопили от восторга. Вот как встречали его воины Пустыни. Раньше таких почестей удостаивался только Зехава. При приближении отца солдаты выскакивали из шатров, бросали работу, выстраивались по обе стороны от дороги, издавали ликующие крики и салютовали ему воздетыми мечами и луками, гордясь своим непобедимым принцем. А теперь так приветствовали его самого. Их — Рохана. Их принца-дракона. От этой мысли кружилась голова.
203 
