ГЛАВА 15

Тридцать ненаписанных писем

Эмобой стоял на крыше в центре города. День явно устал и пытался смениться вечером. Нервный ветер гнал пушистые облака. Везде, куда мог достать взгляд Эгора, были крыши, крыши, крыши. Старые, не крашенные десятилетиями, и модные везунчики, обитые жестью и рубероидом, игривые башенки арнуво и далекие пузатые купола соборов — все они казались пустыми и грустными, словно за их покатыми спинами прятались понурые головы и нервно сцепленные руки. На душе у Эгора стало тревожно. Он пошел по крыше, обойдя сначала огромную усатую телеантенну, потом, обогнув атавизм общей печной трубы, увидел их. Они сидели к нему спиной, свесив ноги с крыши, в полуметре друг от друга.

Блондина он узнал сразу, а девушку… С ней все обстояло гораздо хуже. Глаз Эгора налился кровью, фантом сердца подскочил к горлу и перекрыл дыхание. Своим силуэтом на фоне угасающего солнца, светлыми прядями на затылке и розово-черными гетрами на руках она просто парализовала сознание несчастного Эмобоя. «Не может быть! Кити здесь, но почему? Он похитил ее, взял в заложницы, хочет скинуть с крыши», — метались кометы-мысли уже бегущего к парочке Эгора. Блондин, сидевший к девушке вполоборота, уже протягивал ей руку, когда услышал стук шагов по крыше, и в этот же миг девчонка легко, как пушинка, соскользнула вниз.

— Нет! — одновременно завопили в отчаянии две мужские глотки.

Эгор, продолжая кричать, летел головой вниз с вытянутыми вперед руками, пытаясь схватить ногу в смешном кеде в ромашках. Но тщетно, девушка упала раньше. А Эгор, как кошка, мягко приземлился рядом с ней. Она лежала на спине замысловатым иероглифом, нелепо раскинув руки и ноги. На красивом лице застыли обида, непонимание и удивление. Белые волосы, белая блузка и задравшаяся белая кружевная юбка, надетая прямо на джинсы, на глазах меняли цвет на красный. В маслянистую лужу крови на асфальте вокруг тела скользнула тонкая струйка из уголка рта самоубийцы. Мертвая девушка оказалась совершенно незнакомой Эгору, и вблизи она совсем не была похожей на Кити. Боль и страх за Кити сменились жалостью и чувством вины перед этим несчастным созданием. Эгор встал на одно колено, взял холодеющую тонкую руку в ладонь и стал гладить ее, как замерзшую птичку. Его душили слезы, он забыл, кто он и зачем сюда пришел. В себя его привел сильный толчок в бок. Эгор упал, больно ударился и сразу вспомнил, что он во сне у своего убийцы, в абсолютно пустом и чужом городе. Он резко вскочил, готовый к бою, и увидел, что белобрысый сидит в двух шагах от него, бережно держа на коленях истекающее кровью тело девушки. Тело его сотрясалось от молчаливых рыданий. В глазах блондина зоркое око Эгора читало боль, отчаяние и ненависть такой силы, что под стать им были лишь его собственные чувства. Удивительное дело — он пришел сюда, чтобы убить этого человека, а теперь стоял и безуспешно пытался подобрать слова, способные утешить его, понимая, что это не под силу даже супергерою.

— Что, доволен, гад? — по-своему истолковал его блуждающий взгляд поднявший голову блондин.

— Я пытался ее спасти.

— Что ж не спас? Хотя бы разок, для разнообразия. Каждую ночь ты убиваешь ее у меня на глазах.

Эгор оторопел от неожиданного обвинения:

— Во-первых, я первый раз ее вижу. Во-вторых, она спрыгнула сама.

— Нет, это ты послушай, чмо. Во-первых, я тебя вижу каждую ночь с тех пор, как узнал о ее смерти. А во-вторых, она не прыгала сама, она просто глупая влюбленная девчонка, а вы забили ей голову своими суицидальными задвигами. Всего месяц от меня не приходило писем, ну, может, два, но вам, сволочам, хватило, чтобы убить ее.

— Слушай, парень, не офигевай! — закипел Эгор. — Не знаю, что ты там видишь каждую ночь, но думаю, что твоя вина в этом тоже есть. Если у тебя такая чувствительная девчонка, чего же ты ей тогда не писал?

  44