28 
Он кивает и вытаскивает из пачки сигарету. Щелкает зажигалкой.
— Ну и как твои впечатления, майор?
— Зоопарк… Ты сколько уже лет пашешь?
— Пятнадцатый год. А что?
— До сих пор капитан?
— У начальства на это своё мнение есть. И с мнением отряда оно не совпадает.
— Ну, оттого и я по сей день майором хожу. Только вот моего начальства тут нет. И, откровенно тебе скажу, что я этим ничуть не огорчён.
— А кто ж тут есть?
— Никого, кроме нас самих. Ты в курсе, что твоих бойцов хотят использовать для разоружения населения?
Попов кивает.
— Знаю.
— И?
Он сплёвывает под ноги.
— Чего ты меня тут за нос водишь?! Остопиз. ла мне уже вся эта свистопляска, это ты хотел знать?!
— Здесь, за домами, танковый полк. И несколько тысяч автоматчиков. Как понимаешь, на все убеждения и приказы вашего начальства я положил с присвистом. И выполнять их не собираюсь. Более того, в том, что тут творилось, есть и их заслуга. И весьма немаленькая. Могу открыть вам выход и выпустить колонну из города. Мы не хотим воевать, хватит уже. Нас и так не очень много осталось. Сейчас ко мне выведут нашего товарища, и я уйду. Вернусь через час. Так что у тебя есть время подумать.
Скрипит входная дверь и на крыльцо выходит Ванаев. Он весь какой-то осунувшийся. Увидев меня, вскидывается и быстро сбегает по ступенькам.
— Николаич!
— Утра тебе, не скажу, чтобы доброго. Пошли?
— Потопали!
Он поворачивается к капитану.
— Бывай, мужик. За доброту — спасибо!
— И тебе, дядя, не хворать, — кивает Попов. — Глядишь, свидимся ещё?
Он протягивает Трофиму руку и тот её пожимает. Киваю капитану и спускаюсь вниз.
— Как ты? — спрашиваю у Ванаева.
— Херово… — он мотает головой, словно прогоняя обрывки сна. — Чёрт, я и не думал даже, что ещё раз вот так…
— В смысле?
— Ну, ещё лет десять назад, у нас тут "эксперимент" проводили. По увеличению скорости разработки угольного пласта. При этом с высокой башни на технику безопасности наклали. Вот и ухнуло зараз кубиков тридцать. Придавило троих, один впоследствии помер. Так меня тогда месяц вот эдак мотали, шили дело. Хотя вины моей в том не было ни на грамм! Я ж ещё раньше докладную писал! В том смысле, что авантюра это всё! Гробами закончить можем, а не рекордами. Но там как раз "верхние люди" присутствовали, а они, по должности своей, непогрешимы. Стало быть, виноват кто-то внизу. Директор разреза — тоже номенклатура, трогать нельзя. Вот на меня всех собак и вешали.
— Удалось?
— Хрена! Раскопали-таки ребята копию той докладной. Аж в Москве! Вот и накрылось дело медным тазом! Так тогда всё на тормозах и спустили. Виновного не нашли, "эксперимент" прекратили, а передо мною даже и не извинился никто. Вроде, как и не было ничего.
— Ну а сейчас-то что тебе шили?
— Организацию незаконного вооруженного формирования! Во как! На старости лет — и в террористы попал!
— А капитана ты за что благодарил?
— Да мне, при задержании, сгоряча чуть в совло не насовали. Не хотел я оружие отдавать. Капитан тогда влез, да не дал мне ребра намять. Сигаретой угостил, даже извинился. Неплохой он мужик, хоть и служит мерзюкам.
— Так уж и все они там мерзюки?
— Не все, так многие! Ты уж поверь, я в жизни всякого навидался. Вот и не стерпел! Только одних нахлебников скинули, так нате — новые халявщики нарисовались!
— Ну, это уж, скорее, старые…
— А мне однохренственно! И тех не надобно и этих!
— Ну ладно, не кипятись. Мы тут тоже не лаптем щи хлебали, пока ты там парился…
— Ну, что там, Павел Анатольевич?
Стоявший у окна генерал обернулся к губернатору.
— Идут по площади. Шахтер этот руками машет, горячится. Майор ведёт себя спокойно. Больше слушает. Жаль, разговора не слышно, в бинокль-то многого не разглядеть.
— Майор… Чёрт его знает, откуда он тут? Задание у него, ишь! И поважнее него, бывало, люди вели себя, как положено. А он нос задрал! Сопляк! Как думаешь, врёт он или нет?
— Не знаю… Фсбэшников нет никого, как сквозь землю провалились! Тогда, в здании ихнем, если агентуре верить, всего пять человек и было. А куда остальные исчезли? То, что они всегда свою игру вели — это и к бабке не ходи! А вот насколько серьёзную?
— Игроки… — губернатор сплюнул. — Я тут уже десять лет! И никто меня сожрать не мог! И эти… "совет"… молоко ещё на губах не обсохло, а туда же! Во власть захотели! Ты ещё это право заслужи!
28 
