очень нудно 
41 
— Не могу, суперинтендант, — отвечала кроткая Берта Луисез. — Он уперся, как медведь. Лучше мне поменяться с Портленсом.
Лалиберте пришлось уступить, но он до вечера переживал случившееся как личное оскорбление.
— Мужики, — сказал он Адамбергу, подходя к ККЖ, — бывают грубыми, как бизоны. Теперь, когда пробы взяты, я скажу пару ласковых этим чертовым гражданам. Женщины из моего подразделения знают об этой проклятой сперме раз в сто больше, чем эти уроды.
— Брось, Орель, — предложил Адамберг. — Плюнь и разотри.
— Я воспринимаю это как личное оскорбление, Адамберг. Отправляйся сегодня вечером к бабам, коли есть охота, а я после ужина нанесу визит двум ослам и объясню им, что почем.
В этот день Адамберг узнал, что бурная жизнерадостность суперинтенданта имеет не менее пылкую оборотную сторону. В Лалиберте уживались горячий, прямой, бестактный весельчак и закрытый, упертый холерик.
— Надеюсь не ты его так разозлил? — с тревогой спросил Адамберга сержант Санкартье.
Санкартье говорил тихим голосом и ходил чуть согнувшись, как все застенчивые люди.
— Нет, два кретина, которые отказались отдать пробирки нашим женщинам.
— Ну и слава богу. Можно дать тебе совет? — Он поднял на Адамберга темные глаза.
— Слушаю тебя.
— Лалиберте — хороший мужик, но когда он шутит, лучше смеяться и не вякать. Не стоит его провоцировать. Когда наш босс в гневе, даже деревья трепещут.
— С ним часто такое случается?
— Когда ему возражают или если встал не с той ноги. Ты знаешь, что в понедельник мы работаем вместе?
После коллективного ужина в «Пяти воскресеньях» в честь окончания первой рабочей недели их пребывания в Канаде Адамберг возвращался в гостиницу через лес. Он привык к тропе, угадывал все горки и ямы, различал блеск воды по краям и шел очень быстро. На полпути он остановился перевязать шнурок, и тут на него направили луч фонарика.
— Эй, парень! — Низкий голос звучал агрессивно. — Что это ты тут делаешь? Ищешь чего?
Адамберг посветил фонариком и увидел крепкого парня, тот наблюдал за ним, приняв бойцовскую стойку с расставленными ногами. Одет он был как лесник, на голове красовалась надвинутая до бровей ушанка.
— В чем дело? — спросил Адамберг. — Думаю, тропа для всех открыта?
— Ага, — произнес незнакомец после паузы. — Ты из старой страны. Француз, так?
— Да.
— Удивляешься, как я догадался? — Лесник засмеялся и подошел ближе. — Говоришь как по писаному. Что ты здесь делаешь? За мужиками охотишься?
— А ты?
— Не груби, я делянку охраняю. Приходится охранять инструменты, они денег стоят.
— Какую делянку?
— Разве не видишь? — Сторож посветил фонарем.
В лесу над дорогой Адамберг заметил пикап, трейлер и прислоненные к деревьям инструменты.
— А чем здесь занимаются? — вежливо поинтересовался Адамберг.
В Квебеке не так-то просто бывает прервать разговор.
— Выкапывают сухие деревья и сажают клены, — объяснил ночной сторож. — Я подумал, ты хочешь стянуть инструменты. Черт, извини, что остановил тебя, но это моя работа. Ты часто так бегаешь по ночам?
— Люблю побегать.
— Ты турист?
— Я полицейский. Работаю с ККЖ в Гатино.
Это сообщение окончательно развеяло сомнения сторожа.
— О'кей, парень, все в порядке. Не хочешь выпить пивка у меня в будке?
— Спасибо, но мне пора. Надо работать.
— Что ж, ладно. Пока.
Подходя к камню Шамплена, Адамберг замедлил шаг. Закутанная в анорак Ноэлла сидела на камне. Он заметил огонек ее сигареты, бесшумно отступил и поднялся в лес, чтобы не встречаться с ней. Через тридцать метров он вернулся на тропинку и поспешил к зданию. Черт возьми, ну не дьявол же во плоти эта девчонка! Дьявол, напомнивший ему о судье Фюльжансе. Думаешь, что все забыл, а мысли возвращаются, бьются под черепом, выглядывают из-за облачка над океаном.
XX
Вуазне собирался провести выходные в лесу и на озерах, с биноклем и фотоаппаратом. Машин не хватало, и он брал с собой Жюстена и Ретанкур. Четверо других парижан выбрали город и уезжали в Оттаву и Монреаль. Адамберг решил отправиться на север. Утром, перед отъездом, он пошел проверить, отстоял ли вчерашний клекочущий гусак свое верховенство или нет.
Оказалось, что деспот остался у власти: гуси следовали у него в форватере, синхронно поворачивая, стоило вожаку поменять направление, и застывая, когда он, распушив перья, кидался гонять по воде уток. Адамберг ругнулся, погрозил ему кулаком и вернулся к машине. Перед тем, как тронуться, он присел на корточки, чтобы проверить, нет ли под машиной белки.
41 
