8 
Зловоние было нестерпимым. К вечеру первого дня пути, когда повозки остановились на привал возле ручья неподалеку от Сент-Хилари, Филиппа готова была объявить о своем присутствии, лишь бы получить хоть маленький кусочек жарящегося на костре кролика. Но она сдержалась: надо терпеть — завтра поздно вечером они прибудут на ярмарку в Сент-Ивес. Она выдержит, хотя мерзкий запах сырой шерсти, вонь болотной жижи из крепостного рва, которая толстой коркой засохла у нее на волосах и одежде, и мучительное чувство голода доводили ее до полуобморочного состояния. Правда, Филиппе кое-как удалось слегка раздвинуть тюки шерсти, и теперь в ее укрытие проникала слабая струя воздуха, но сделать отверстие больше девушка не осмеливалась: кто-нибудь заметит, и тогда пиши пропало. Они, разумеется, посочувствуют ей, позволят помыться и накормят, но потом вернут в Бошам — их преданность и сами их жизни принадлежали лорду Генри…
Филиппа попыталась воскресить в памяти образ своего кузена сэра Вальтера де Грассе; интересно, что он скажет, когда она неожиданно возникнет в Крандалле, словно кошмарная вонючая колдунья из болота? Можно представить, как сморщится его длинный тонкий нос! Нет, он не выгонит ее, не посмеет выгнать! Но этот запах… Господи, хоть бы до прибытия в Крандалл ей удалось умыться в каком-нибудь ручье.
День, как назло, выдался очень жарким. Сидя под колючей шерстью и чувствуя, как пот заливает лицо, Филиппа подумала, что ад, в красках описанный ей капелланом лорда Генри, — довольно милое местечко для отдыха по сравнению с ее теперешним убежищем.
У Филиппы чесалось все тело, но она боялась даже пошевелиться. Ее охватило отчаяние. Чего ради ей приспичило прыгать в крепостной ров? Неужели она не могла найти другого способа попасть в лес? «Ты всегда сначала действуешь, а потом думаешь, Филиппа», — частенько выговаривал ей отец, и этот раз не стал исключением: она, ни о чем не размышляя, сиганула в ров.
Сколько еще пройдет времени, прежде чем она сможет выбраться отсюда? Ей придется ждать, пока они не приедут на ярмарку в Сент-Ивес или же пока люди лорда Генри не обнаружат ее. Но тогда все ее муки окажутся напрасными. Нет, она вытерпит, не отступит! В желудке Филиппы громко урчало от голода, язык пересох…
Весь вечер она вынуждена была слушать рассказы стражников об их любовных приключениях.
— Эх, — начал разговор Альфред, который весил больше, чем лучший племенной бык лорда Генри, — когда ты их берешь, они притворяются, что им больно, а потом, когда ты уже получил удовольствие и думаешь, как бы отдохнуть, начинают выпрашивать какую-нибудь безделушку! Ха!
Филиппа даже представить себе не могла, какой выносливостью должна обладать женщина, способная выдержать такую огромную тушу; Иво и тот был довольно тяжел, но Альфред превосходил его раза в три, если не больше.
Собеседники засыпали Альфреда многочисленными и весьма красочными советами и наставлениями, затем последовали их собственные долгие и сочные рассказы о «подвигах», ни один из которых не был совершен на ратной службе… Филиппе хотелось зажать уши руками и крикнуть, что в повозке сидит юная леди, которой не пристало слушать подобные откровения, но, к счастью, ее сморил сон.
Ночь не принесла ожидаемой прохлады; следующий день оказался еще жарче предыдущего, но голод и жажда заставили Филиппу на время забыть об отвратительных запахах. Она была настолько измучена, что ее охватило какое-то тупое равнодушие, она словно впала в оцепенение… Внезапно раздался тревожный крик одного из стражников, и Филиппа подняла голову к просвету между тюками шерсти.
— На нас напали! Прикрывайте последнюю повозку! Нет, сюда! Скорее!
Боже мой! Воры!
Повозка, в которой находилась Филиппа, резко остановилась, накренилась влево, потом вправо, но в конце концов выровнялась. До девушки донеслись вопли грабителей, приближающийся цокот копыт, затем буквально у нее над головой зазвенели мечи; послышались стоны и топот бегущих ног. Ей хотелось помочь людям отца, но как? Разве что вылезти из повозки: может, от ее вида воры тут же умрут со страха… Нет, надо притаиться и ждать, пока стражники не отобьются от разбойников.
Филиппа услышала громкий булькающий звук и похолодела от ужаса. За ним последовал пронзительный вопль и отчетливая вибрация тетивы лука. Раздался громкий удар о землю — всадник упал с лошади, а потом все перекрыл спокойный и, как ей показалось, очень злой голос человека, который отдавал приказы. Это не обычный вор, подумала Филиппа. Она замерла. Снаружи воцарилась тишина. Короткая битва завершилась, и было ясно, что выиграли ее отнюдь не люди лорда Генри. Филиппа ждала, затаив дыхание.
8 
