20 
Алек уже протянул руку, чтобы снять шляпу, но страх разоблачения был так велик, что Джинни проворно, как змея, уклонилась, смеясь и придерживая тулью:
— Нет, моя шляпа стала частью меня самого. Благодарю, но предпочитаю сохранить ее!
— Неужели не снимете эту проклятую шляпу даже в присутствии дам? И в постели тоже?
— Конечно, нет.
Последнее заявление наверняка правдиво. Когда она покончит с этим идиотским маскарадом? Во всяком случае, сам Алек был настроен весьма решительно. Сегодня он разоблачит ее! Даже если придется пойти на крайность!
Вечер был ясным и прохладным, полумесяц ярко освещал улицы Балтимора. Непредсказуемая балтиморская погода на этот раз была благосклонна к молодым людям.
— Вон в том направлении Форт-Мак-Генри, — показала Джинни.
— Знаю.
— Вы, британцы, как ни пытались, не сумели взять Балтимор пять лет назад. Поджали хвосты и отплыли ни с чем на свой проклятый островок.
— Совершенно верно. Вы, балтиморцы, оказались более стойкими, чем ваши соседи в Вашингтоне.
Совершенно невыносимый человек, никакого в этом сомнения.
— Неужели вы никогда ни с кем не спорите, хотя бы по пустякам?
— Если не возражаете, я бы предпочел подумать о том, чем мы займемся сегодня вечером.
— Но, конечно, мне не собираетесь рассказать.
— Пока нет.
Алек и Юджин повернули с Чарлз-стрит на Норт-Уэст-стрит, и по мере того, как они приближались к Хауэрд-стрит, чистенькие уютные домики постепенно уступили место вычурным строениям. Они миновали гостиницу «Голден хоре инн», с прекрасным, ослепительно белым фасадом, потом гостиницу «Блэк беар». Проходя мимо «Мэйпол», Джинни чуть повернула голову, чтобы получше рассмотреть, что делается внутри. Зал был ярко освещен, шум стоял неимоверный, и несколько полуголых накрашенных женщин вертелись вокруг сидевших за столами с картами в руках джентльменов, перед которыми стояли стаканы со спиртным.
— Вам нравятся таверны, Юджин?
— Не всегда, но бывает. А вам?
— Нет, не очень. Я нахожу их… скажем, слишком вульгарными.
— Оскорбляют вашу аристократическую чувствительность, не так ли?
— Не будьте слишком дерзки, молодой человек.
— Куда мы идем? Вряд ли вы знаете Балтимор, а гуляете по улицам с таким видом, будто родились здесь.
Алек, с веселым удивлением взглянув на Джинни, повернул за угол, на Датч-Элли.
— Надеюсь, вы доверяете мне? Не сомневайтесь, я начну ваше обучение как полагается.
Джинни оценивающе поглядела на него:
— Не знаю. Куда мы идем?
В такое место, где ты быстро забудешь об этой бессмыслице, дорогая Юджиния. Туда, где ты затрясешься от страха и немедленно сбежишь, как испуганная лань.
— Дорогой мальчик, — начал Алек с самым добродушно-покровительственным видом, но на деле готовый к решительному залпу, — даже оказавшись в новом городе, мужчина должен знать, где найти лучших женщин.
— Лучших женщин! В ваших устах это звучит так, словно вы собираетесь отыскать лучший рыбный рынок! Лучшую бакалею! Э… модный товар, ничего больше.
— Но женщины — это действительно всего-навсего товар. Можно подумать, вы этого не знаете! На что еще они годятся, кроме как рожать детей мужчине, когда тот решит жениться и произвести на свет наследника? Нужно быть практичным, Юджин. Хорошая женщина ночью в постели — и утром у вас прекрасное настроение на целый день.
— Это совершенно… не по-христиански!
Алек, не в силах сдержаться, разразился смехом:
— Вовсе нет! Только в церкви встречаются самые большие ненавистники женщин! Разве не знаете, что в средние века церковники долго спорили, есть ли у женщин душа?
— Вы все это сочиняете.
— Ошибаетесь. Только пересказываю то, что сам слышал на лекциях в Оксфорде.
— Оксфорд… — мечтательно, с бессознательной тоской протянула Джинни. — Как бы я хотел учиться в таком месте, как Оксфорд или Кембридж!
— Почему бы нет? Правда, вы не так уж молоды, должен признать, но тем не менее ваш отец мог бы послать вас в Оксфорд, он для этого достаточно богат.
Джинни немедленно замолчала. Мечтательное выражение тут же улетучилось, и Алек понял, что она едва удерживается от возмущенного вопля: «Женщина не может учиться в ваших проклятых мужских колледжах!»
Поспешно вернувшись к прежней теме, он вкрадчиво добавил:
— Если, конечно, мужчина не педераст, у него просто нет выбора, кроме как найти женщину, которая поможет удовлетворить его желание.
20 
