Последние отзывы

  76  

В этот момент Алек поднял голову и замер; пальцы застыли на пуговицах брюк. Она, казалось, не могла шевельнуться; глаза превратились в огромные озера.

— Разденься, Джинни.

— Хочу видеть тебя.

— Хорошо. Сейчас.

Только теперь он улыбнулся и, сняв брюки, выпрямился, позволив Джинни наглядеться вдоволь. Он изнывал от желания, наполнявшего сладостной болью все его существо, представляя ее, лежащей на спине с широко расставленными белыми ногами, и себя, медленно входящего в нее… Одним сильным рывком он наполнит ее, овладеет и сделает своей.

Чувствуя, как наливается и пульсирует мужская плоть, Алек откашлялся:

— Я всего лишь мужчина, Джинни. Ты… не представляла, что такие мужчины могут существовать на самом деле… Спасибо. Ну а теперь твоя очередь.

Алек рванулся к кровати, и внезапно его руки оказались повсюду: он сорвал с нее платье, нижние юбки, сорочку, и к тому времени, когда одежда оказалась на полу, Джинни, окончательно потеряв голову, раскинув ноги, задыхаясь, молила:

— Пожалуйста, Алек, о Боже, пожалуйста…

Но Алек был достаточно мудр и опытен, чтобы не торопить события. Он лег рядом и начал вить чувственную паутину, обволакивая Джинни бесстыдно-нежными словами:

— Знаешь, что я собираюсь с тобой сделать?

— Да. Хочешь сунуть в меня… эту… штуку, но не понимаю, как все это будет, и очень боюсь… но не настолько, чтобы не позволить тебе сделать это.

Алек никак не рассчитывал на подобный ответ.

— Эта штука, как ты ее называешь, — мой член, или фаллос, или мужская плоть. Существует множество терминов, из который можно выбрать самый подходящий, и к утру я представлю тебе полный список. Ты примешь меня в себя, Джинни, ты создана для этого, но, когда я войду в тебя в первый раз, будет немного больно. Только один раз, никогда больше.

Она повернулась к нему лицом, обняла и прижалась:

— Я хочу стать женщиной, Алек. Сейчас.

Это было ее последней связной мыслью, последними разумными словами. Алек коснулся ее груди, провел руками по спине до ягодиц, и Джинни пропала, потерялась, лишилась рассудка. Сама она не сознавала, что превратилась в неистовую, готовую на все любовницу, отвечавшую с неожиданной страстью на ласки первого в жизни мужчины, но Алек все понимал, и это было ослепительно великолепно. Он поцеловал Джинни, сплетая свой язык с ее, и мгновенно обезумел почти так же, как она.

Его пальцы нашли потаенный бугорок, и оказалось, что она уже горяча и влажна, и, когда он, немного нажав, проник внутрь, Джинни глухо вскрикнула, выгибая спину.

«Боже, — подумал он, глядя в ее лицо, — она сейчас забьется в экстазе!»

Мгновенно оказавшись между широко расставленными ногами Джинни, Алек согнул их в коленях и шепнул:

— Джинни, взгляни на меня. Хочу видеть твое лицо, когда войду в тебя.

Девушка открыла глаза, в которых в эту минуту отражалось все безумное, неудержимое желание, которое она испытывала. Он согнулся над ней, разводя руками ее ноги, удерживая их на месте. Джинни почувствовала, как он вжимается в нее, такой огромный и железно-твердый, и, ощутив холодок страха, с трудом сглотнула.

— Все хорошо. Не бойся меня.

Его пальцы раскрыли набухшие створки, готовя ее к неизбежному, и Джинни, тут же поняв, что его член входит в нее, бессознательно приподняла бедра, более полно предлагая себя Алеку. Тот застонал, на секунду закрыл глаза и откинул голову.

— Джинни, — хрипло, невнятно пробормотал он и рванулся вперед. Тонкая преграда на миг сдержала его, прежде чем разорваться, и Джинни вскрикнула.

— Не двигайся, — пробормотал он, намереваясь следовать собственному приказу, но остро ощущая в то же время, что он первый, и это кружило голову, пьянило…

Алек глубоко вздохнул, пытаясь успокоиться, и лег на нее, вынуждая себя оставаться совершенно спокойным.

— Тебе не очень больно?

Джинни взглянула в его прекрасное лицо, застывшее от усилий держать себя в руках, коснулась его щеки, носа, губ, подняла бедра еще немного, чтобы он мог скользнуть дальше.

— Никогда не могла представить ничего подобного. Ты так глубоко во мне… Разве не странно?

— Да, — кивнул Алек и отстранился, почти выходя из нее. — Да, — повторил он, снова с силой врываясь в нее.

Острая боль вновь пронзила Джинни, но в этот момент его рука скользнула между их телами, пальцы снова нащупали твердый бутон, обвели его, и она начала извиваться, надавливая на эти умелые пальцы. Когда Алек велел ей обхватить его ногами, Джинни немедленно повиновалась и почувствовала, как он врезался в нее еще глубже, и тут его пальцы нашли нужный ритм, и она поняла, что теперь все будет по-другому. Она превращалась во что-то совершенно иное, в Джинни, которую до сих пор не знала и не понимала, и ощущала только, что перестала быть Джинни Пакстон, молодой женщиной, живущей в замкнутом мире, полном каждодневных забот, молодой женщиной, к которой еще не прикасался ни один мужчина.

  76