Последние отзывы

  82  

Джинни поспешно вскочила и направилась к высоким полукруглым окнам, выходившим на передний газон. Алек молча наблюдал за ней.

— Любишь ли ты меня, Джинни, несмотря на тот факт, что я потащил тебя в бордель? Несмотря на тот факт, что привязал тебя к койке, сорвал одежду и заставил кричать от наслаждения?

— Теперь ты слишком настойчив, — обронила она, не оборачиваясь. — Кроме того, как люди могут любить друг друга, если знакомы всего несколько недель и между ними так мало общего?

— Между нами гораздо больше, чем ты думаешь. Мой член, например. Между нами и в тебе. Мы, несомненно, вовсе не просто знакомые. Не хотелось бы смущать тебя…

— Ты безмерно наслаждаешься тем, что бесишь меня, и прекрасно знаешь это!

Она по-прежнему не оборачивалась, и Алек ухмыльнулся прямо в гордо выпрямленную спину:

— Это верно. Ты идеально подходишь для этого, великолепная смесь высокомерия и невинности. Сочетание, перед которым невозможно устоять, поверь мне. Мы достаточно хорошо знаем друг друга, Джинни. Я попытаюсь сделать тебя счастливой.

— Я не хочу выходить замуж. Правда, я не кокетничаю и не пытаюсь разыгрывать скромницу. Просто хочу путешествовать, и видеть новые места и обычаи, и… — Она воздела руки к небу: — Ты, вероятно, не понимаешь, что я имею в виду.

— Как ни странно, прекрасно понимаю. Просто за всю свою жизнь не слыхал, чтобы женщина выражала подобные желания, присущие скорей мужчинам, — открывать новые земли, жить полной мерой, видеть мир.

Только сейчас Джинни повернулась, оказавшись с ним лицом к лицу.

— Мужчины, — вздохнула она, рассматривая вытянутую ладонь. — Вы думаете, что только вам можно испытать все приключения, развлекаться и жить, как ты говоришь, полной жизнью! Я тоже хочу узнать, что это такое! Не желаю разливать чай в гостиной и рожать десяток детей. Не хочу этого, слышишь?!

— Ты снова кричишь. Конечно, слышу.

Алек вспомнил слова Босса Лема. Тот тоже верил, что Джинни придутся по душе приключения. Но такое… Черт побери, она говорит и мыслит совсем как он сам! Это несколько действовало на нервы. Алек шатался по свету уже добрых десять лет: сначала женатым человеком, поскольку чувствовал бы себя виноватым, если бы оставил Несту дома, и ощущая почти такие же угрызения совести потому, что взял с собой жену, ненавидевшую путешествия, а потом — опьяненный обретенной свободой, не задумываясь над тем, что повсюду возит за собой малышку дочь, от Бразилии до Генуи. Но почему-то жажда приключений стала не такой острой. Думая о Джинни, он всегда представлял их вместе, в одном из его домов, надежно укрытыми от житейских бурь и ураганов.

Алек выругался, очень тихо, но цветисто.

— Ну?

— Что ну?

— О, не важно! Ты похож на большинство мужчин, которых я знаю, Алек. Если им не нравится вопрос женщины, они просто пропускают его мимо ушей.

— Собственно говоря, я все это время очень серьезно размышлял.

— И к чему же пришел?

— Мы должны пожениться в конце недели. И если возможно, даже скорее.

Джинни отошла от окна и направилась к двери гостиной:

— Я иду на верфь.

— Кстати, о верфи. Если ты в течение двадцати шести дней не выйдешь за меня, Джинни, значит, потеряешь ее.

— Купи «Пегаса». Это даст мне достаточный капитал, чтобы построить другую.

— Ты можешь так поступить, но я считаю это напрасной тратой денег. Пусть даже у тебя будет лучшая верфь в Балтиморе, разорение неминуемо. Не хочу снова повторять все доводы. Мир не изменишь, и власть по-прежнему принадлежит мужчинам.

Джинни ринулась из гостиной. Алек прислушивался к торопливым шагам по ступенькам, понимая, что она бежит в спальню переодеваться в дурацкий мужской костюм.

Он вздохнул. До Джинни даже не доходит, что его присутствие в этом доме — без дуэньи, женщины средних лет и безупречной репутации, — в высшей степени неприлично. В отличие от Джинни Алек знал, что балтиморское общество с наслаждением перебирает скандальные подробности их возможного романа. И по правде говоря, недалеко ушло от истины.

Алек медленно поднялся, подошел к буфету и, налив себе бренди, сделал глоток… Внезапно его осенила великолепная идея. Он попытался хорошенько обдумать ее со всех сторон, еще и еще раз. И медленно отставил стакан.

Возможно, все обернется как нельзя лучше. И при этом он сумеет пощадить самолюбие Джинни. Алек неожиданно понял, что не хочет видеть Джинни униженной. А ведь именно завещание отца заставило ее почувствовать собственную неполноценность. Он сумеет сделать так, что спасет гордость Джинни. И спасет верфь.

  82