Лёгкий, ненавязчивый романчик 
27 
— Здрав будь, князь Радомир, — пророкотал его голос над головами собравшихся. — Тебе привет шлет великий князь киевский Владимир. За данью в Менецк[4] он ездил и прослышал про беду твою. Князь Владимир уважает тебя, князь Радомир. За верность земле русской, за преданность ратников твоих. Нет им равных не токмо в стольном граде, но и во всей Руси Великой. Верно ли люди сказывают, будто ведун Олег за твоим сыном едет?
— Верно, — кивнул Радомир и указал на Середина. Воин заинтересованно оглядел его и, видимо, что-то решив для себя, кивнул.
— Великий князь киевский Владимир отправил меня в помощь. Позвольте мне с вами отправиться.
— Это великая честь для меня, боярин Радул. Я благодарен князю киевскому за участие в горе моем. И с радостью приму помощь. Я наслышан о твоих ратных подвигах и силушке богатырской.
Олег аж присвистнул про себя. Ай да князь Владимир! Ведун слышал, что есть такой боярин Радул в стольном Киеве. С малолетства к ратному делу склонность да талант имел. Добрый воин вырос из смышленого мальца. Интересно, за что же князь Владимир так Радомира уважает? Больно неразборчиво боярин о воинах говорил.
— Однако ты, мыслю, устал с дороги, — продолжил князь.
— Ничуть, княже! — отмахнулся богатырь. — Наше дело ратное, седло нам дом родной. В нем и отдохну. Я и лошадь заводную за воротами оставил, дабы зря по городу не гонять. Дозволь отказаться от гостеприимства твоего, княже. Дружинники твои в седлах — так к чему назад возвертаться?
— Быть посему, — кивнул Радомир, и боярин повернул коня к отряду.
— Пересёдлываться тебе не надо? — тихо поинтересовался Сварт.
— Ништо, — отмахнулся богатырь, — успеется.
— Тогда поехали…
И отряд из восьми воинов, одной воительницы, одной куницы при восьми заводных конях наконец-то двинулся в путь. Уже выезжая в ворота, Олег почувствовал чей-то пристальный взгляд и, обернувшись, увидел в окне светлицы княгиню Веледу. Она смотрела на удаляющихся воинов и что-то тихо шептала им в спины.
Сопровождаемые вездесущими мальчишками, путники покинули город и повернули на север, пустив коней широкой походной рысью. Примерно через два часа быстрой скачки воевода перевел скакунов на шаг, давая лошадям возможность отдохнуть. Тряска сменилась для всадников мерным покачиванием. Велислав торопливо отпустил узел котомки, запустил в нее руку и, достав горсть зеленых гороховых стручков, принялся с видимым удовольствием разделывать, перекидывая в рот сладкие шарики. Ведун нагнал его, поехал рядом.
— О, куница! На коне! — изумился волхв. — Кажется, я ее знаю. Это к счастью, к счастью.
— Помоги мне избавиться от этого зверя, — проворчал Олег, — иначе я его скоро придушу.
— Хе… — Велислав разломал очередной стручок, крепкими белыми зубами выгреб из него горошины. — Я думаю, что не придушишь. Береги куницу, ведун, она тебе еще пригодится.
Велислав сделал быстрый жест рукой, прочертив в воздухе сложный знак, который напомнил Олегу иероглиф, и вслед за движением его пальцев в воздухе перед волхвом вспыхнули огненные линии. Когда волхв закончил движение, Середин придержал коня, разглядывая тающую в воздухе руну, потом пнул пятками коня:
— Честно говоря, Велислав, я не уловил последовательности, — неуверенно сказал он, не отрывая заинтересованного взгляда от огненного рисунка, висящего прямо в воздухе.
— Ничего, я покажу медленно. Только учти, знак нужно повторять очень точно. Перун страшно злится, когда его имя вычерчивается с ошибками. И слова запомни: на море-окияне, на острове Буяне бьет в скалу волна пенная, волна пенная да всесильная — забурли, зашуми, силу выкажи. Ты меня не тронь, а врага забери в полон. Уж ты гой еси вековечный дуб, кладезь мудрости, явь от нави оберегающий. Уж даруй ты мне силу светлую, чтобы ворога не убоятися. Уж ты гой еси пламень яростный, пламень яростный да спасительный. Освети землю-матушку, разгони навь поганую. Уж лети ты, слово вещее, да за лес густой, за горы камены, да туда, где Перун ведет сечу страшную. Теперь ты попробуй, ведун.
Олег несколько раз повторил слова. Велислав, перейдя к поеданию стручков целиком, внимательно слушал, поправлял. С пятой попытки наговор был произнесен совершенно точно, и волхв медленно показал правильное начертание Перунова имени. Ведун сразу воспроизвел его с нужной точностью, и толстяк, затянув узел мешка, разрешил:
27 
