очень нудно 
29 
Оружие вошло по самую рукоять — видимо, выйдя из тела с другой стороны. Ведун отступил, выдернул клинок и резко им взмахнул, стряхивая кровь. Варяг гулко упал на колени, оперся руками, пытаясь удержаться в вертикальном положении.
— Радомир… — прошептал он. — Радомир, прости…
Руки не удержали тяжести, согнулись в локтях. Урий упал лицом вниз, но смог найти в себе силы и перевернулся на спину. Нашел глазами купца:
— Любовод… Я не нарушил… Он меня оскорбил…
— Да, ты сдержал клятву, — подтвердил купец. — Твоя совесть чиста.
— Меч… Мой меч…
Олег поднял щит, грохнул им о палубу, освобождая засевший клинок, подобрал меч, вложил его рукоятью в руку варяга.
— Радомир… — улыбнулся воин, с неожиданной силой сжимая рукоять, и облегченно вздохнул.
— Душа ушла… — кивнул купец. — Не знаю, найдут ли жаворонки ее в этом тумане, но он умер с мечом в руке. Этого достаточно в благодарность за уничтоженные обереги. Теперь выбросите тело за борт и отмойте палубу от крови. Тризны не будет.
Любовод отошел к борту, положил ладонь на грудь, с силой ее потер.
— Как тут душно… Ведун, теперь ты сможешь избавить нас от этого проклятого тумана?
— Тумана?.. — Олег поднял глаза к небу, задумчиво потер подбородок. — Похоже, какая-то нечисть лишает нас света. А значит…
И опять в его душе появился уже знакомый азарт: получится, не получится?
— Ладно, пусть будет туман… А скажи мне, купец, ведь у тебя есть чернила?
— Сейчас…
Тело варяга с тяжелым плеском ухнулось за борт, безусый корабельщик выплеснул на палубу пару кожаных ведер воды, и еще не успевшая свернуться кровь безропотно потекла за борт.
— Вот, держи, ведун… — вернулся из своего сарая Любовод и протянул деревянный цилиндрик, закрытый пробкой. — Перо нужно?
— Давай. — Середин распотрошил верхнюю часть гусиного пера, отошел на сухое место, опустился на колени. Выдернул из чернильницы пробку, макнул внутрь верхнюю часть пера, решительным движением нарисовал почти правильный круг, внутрь вписал двойной крест. — Весь мир, на все концы света… — Он перевернул перо, ткнул в чернила его нижнюю, рабочую часть и принялся старательно, аккуратными буквами выписывать по окружности имена богов русской земли, одновременно наговаривая: — Встану на заре, выйду из дома, выйду красными дверьми, широкими воротами. Пойду в чисто поле, на высокий берег, на быстрый ветер. Красива заря в небесах, красива земля в ногах, силен ветер в волосах. Ой, вы, Сварог и Сваргиня, Ладо и Лилия, Бел-бог и Белгиня, ой, ты матушка Триглава и прекрасная Макошь. Вы ли мир создавали, детушками населяли. Так покажите нам воду глубокую, небо высокое, берег далекий…
Вписав последнее имя, Олег поднял голову. Туман продолжал стоять, словно непробиваемая стена. Корабельщики томились у бортов в ожидании чуда, переминались, облизывали пересохшие губы. Туман оставался на месте, и это означало, что что-то сделано не так.
— Мир создавали, детишками населяли… — тихо проговорил про себя Середин, и его осенило: душа! В раскрывающем глаза знаке не хватало символа души! — Мне нужна кровь! Кровь невинного человека!
Воины непонимающе переглянулись.
— Кровь невинного человека… — лихорадочно соображал ведун. — Невинного… Электрическая сила! Невинного… Невольницы! Они подойдут!
— Невольницы? Невинные? — не поверил своим ушам кто-то из варягов.
— Да! — раздраженно рявкнул Олег. — На них нет греха убийства и насилия! Он на вас. Тащите их сюда!
Сразу несколько человек кинулись на нос, оттуда донесся жалобный вой. Мгновение спустя к выписанному на палубе знаку приволокли сразу обеих рабынь, почему-то обнаженных.
— Нет! Не нужно! Пощадите! Не надо, прошу вас! — кричали они на два голоса, но мужчины умело поставили их на колени, вынудив склониться над кругом. Хельга выхватил меч, прижал клинок к горлу одной из жертв:
— Куда резать?
— Не надо! — По лицу женщины текли крупные слезы. — Нет, прошу, умоляю…
— Ты чего? — несколько опешил Середин. — Зачем горло? Хватит пары капель!
— Да? — На лице варяга появилось выражение искренней обиды.
— Конечно. Ты же весь оберег кровью смоешь. Пару капель — сюда, в центр креста.
Воин перехватил руку невольницы у локтя, вытянул вперед, чиркнул лезвием по тыльной стороне ладони, перевернул ее разрезом вниз. Женщина, тихонько всхлипывая, не сопротивлялась.
29 
