12 
- "Аллилуйя, аллилуйя. Пусть Бог сжалится над нами и благословит нас, пусть свет Его божественного сияния осеняет нас, и Он не оставит нас своей милостью. Слава Отцу Небесному”.
- "Hoc enim sentite in uobis, quod et in Christo Jesu:
- Qui cum in forma Dei esset, поп raplnam arbitratus est esse se aequalem Deo: sed semetipsum…”
Слова лились с его уст и проникали в самую душу…
- «Пусть владеют вами те же мысли, которые владели Иисусом Христом, не считавшим преступлением быть равным Богу, но отдавшим себя…»
Отец Коринтиан вдруг замолчал и затем продолжил тихой скороговоркой:
- «Neque auribus neque oculie satis consto…»
Нет, это было невозможно, однако она не ошиблась. Дария впилась в отца Коринтиана взглядом, когда он повторил по-латыни:
- "Я теряю зрение и слух”.
- «Hostis in ceruicibus alicuinus est…»
Девушка прошептала эти слова по-английски:
- "Враг следует за нами по пятам”.
- "Nihil tibi a me poslulanti recusabo. -.Opfate mihi contingunt… Quid de me fiet?… Naves ex porta solvunt… Nostrl circiter centum ceciderunt… Dulce lignanum, dulces claws, dulcia ferens ponelera: quae sola fuist'i digna sustinere regem caelorum, et Domininum. Alleluia”.
- "Я ни в чем не откажу тебе… Мои желания осуществились… Что станет со мной?… Корабли уходят из гавани… Около сотни наших людей пали… Благословен деревянный крест, благословенны гвозди, держащие благословенное тело; они одни достойны держать царя небесного и Господа нашего. Аллилуйя”.
Дария была потрясена. Она сразу догадалась, что граф, запрокинув голову и закрыв глаза в экзальтации, не понимал, что его новый священник, его образованный и эрудированный бенедиктинец, перемежает мессу бытовой латынью. Однако он делал это не по незнанию, как предыдущий священник. Нет, этот человек умел жонглировать словами и заменять их, но…
Остаток мессы пролетел быстро, и отец Коринтиан больше не упоминал о врагах или отрезанных головах. Он благословил графа и Дарию, воздев руки и воскликнув: “Dominus vobiscum”, и граф отозвался: “Et cum spiritu tuo”.
Отец Коринтиан выжидательно взглянул на Дарию, и она тихо сказала: “Capilli horrent”.
Роланд едва не выронил из рук хлеб и эль, а девушка без всякого выражения повторила снова:
"Capilli horrent”.
Маленькая плутовка знала латынь! Черт возьми, она смеялась над ним, она могла его выдать! Роланд старался не выказать своего удивления, когда Дария отчетливо произнесла: “Bene id tibi vertat”.
Он склонил голову, а ее слова продолжали звучать у него в ушах: “Я желаю вам успеха в вашей миссии”.
Роланд сделал шаг назад и поднял руки: “Deo gratias”.
Он улыбнулся графу, у которого был такой вид, словно сам Бог только что даровал ему свои милости.
– Благодарю вас, святой отец, моя душа ликует оттого, что вы здесь, – граф молитвенно сложил свои огромные ладони. – Я переживал, что в моем замке нет Божьего человека, который бы заботился о наших душах. – Он повернулся к Дарии и заметил неодобрительно:
– Что ты сказала отцу Коринтиану?
Она даже не изменилась в лице.
– Я не запомнила ответ и поэтому придумала набор звуков. Извините, милорд, извините, святой отец.
– Это богохульство. Я попрошу доброго отца Коринтиана научить тебя правильным ответам. Стыдно не знать их, Дария.
Девушка смиренно потупилась:
– Да, милорд.
– Твой дядя пренебрегал своими обязанностями по отношению к тебе. Ты проведешь следующий час с отцом Коринтианом.
– Да, милорд.
Граф еще раз поклонился Роланду и ушел. Они остались одни в промозглой часовне.
– Кто вы?
– Вы спрашиваете сразу в лоб, – заметил Роланд, не сводя глаз с закрытой двери. – Я должен убедиться в том, что в коридоре никого нет.
– Даже если там подслушивает дюжина людей, они ничего не услышат. В этом проклятом склепе дверь такая же толстая, как и каменные стены.
Тем не менее Роланд подошел к двери, распахнул ее и медленно закрыл снова. Затем повернулся к ней.
– Кто вы? – повторила Дария.
– Вы говорите по-латыни.
– Да, я говорю по-латыни. Вы этого не ожидали?
– Нет. Но вы не выдали меня графу. Могу ли я предположить, что вы хотите убежать от него? Девушка кивнула и в третий раз спросила:
– Кто вы?
– Я послан вашим дядей спасти вас. Как вы теперь знаете, я не священник.
Она улыбнулась ему ослепительной лукавой улыбкой. А он-то думал, что выглядит настоящим священником, черт бы побрал ее проницательность.
12 
