Последние отзывы

  72  

Дверь библиотеки закрылась.

Лили стояла, прислонившись к стене, глядя на виконта Каслроза. Что-то в нем изменилось. Он стал совсем иным. И взгляд его был другим, не таким, как раньше. Что произошло? Лили хотела понять и не понимала.

— Кто стрелял в вас?

— Собственно говоря, это оказались наши старые знакомые, Монк и Бой.

— О нет! — охнула Лили. — Но… я знала, знала это!

— Вижу, вы быстро сообразили, что к чему! Да, Лили, я понял, что они начнут охотиться за мной, если вы уедете. Я не такой дурак, каким, должно быть, вы меня считаете.

— Но я никогда не думала, что вы… что вы глупы. Если хотите знать, вы слишком благородны!

— Благороден? Как мило с вашей стороны, просто не ожидал! И очень польщен, уверяю вас. Я надеялся, что они заявятся ко мне, и предоставил им все возможности напасть первыми. Этой возможностью они и воспользовались вчера ночью. Единственной моей глупостью было то, что у Боя оказался пистолет, а мой был спрятан в кармане пальто. Я не ожидал, что Бой выстрелит, людишки подобного сорта предпочитают действовать ножами во мраке ночи. С другой стороны, я уверен, Монк не представлял, что моя шпага вонзится в его плечо. Думаю, он тяжело ранен и пролежит не меньше недели. Джулиан, конечно, был посвящен во все и принес меня домой. Кровь лилась из меня, как из зарезанной курицы, но доктор сказал, ничего серьезного.

— Понимаю, — наконец сказала Лили, глубоко вздохнув. — Я ужасно испугалась за вас.

— Спасибо, — процедил Найт таким сухим тоном, какого она в жизни от него не слыхала. Что это с ним?!

Но тут вошел Дакет с чайным подносом и блюдами с лепешками, пирожными и бисквитами. Лили неожиданно поняла, что умирает с Голода, и, усевшись, разгладила смятые юбки:

— О Господи, я такая грязная…

— Сначала поешьте, потом сможете умыться.

— Спасибо, я очень проголодалась. Найт смотрел, как Лили вонзила зубы в лимонное пирожное Катберта и, подождав, пока она набьет рот, сказал:

— Я узнал, что требуют эти типы. Им нужны сверкалки, иными словами, драгоценности.

Лили едва не поперхнулась. Найт быстро шлепнул ее по спине и вручил чашку с чаем:

— О, простите меня. Нет, со мной все в порядке. Я ничего не знаю ни о каких драгоценностях. Боже, почему…

— Они — сообщники Триса. И, к несчастью, убили его прежде, чем обнаружили, куда он спрятал украденные драгоценности. Он, очевидно, попытался надуть их, и, по всей видимости, не очень хорошо все продумал перед тем как упрятать обоих в тюрьму. Трис называл драгоценности «побрякушками Билли», которые тот заказал для своей невесты Шарлотты. Шарлотта, по всей видимости, разорвала помолвку, и Билли отправил драгоценности обратно, куда бы это ни было. Трис и его компаньоны украли их.

Лили, почти ничего не соображая, молча смотрела на него, и только через некоторое время смогла выдавить:

— Я этому не верю. Трис не был преступником. Он был хорошим человеком, прекрасным отцом…

— И, кроме того, исключительно любящим мужем, не так ли? — Несколько минут Лили не могла собраться с силами для ответа. И наконец подняв подбородок, твердо сказала:

— Да, конечно. Он не был вором. И ни за что не мог связаться с такими людьми.

— Лили, но это все правда. Нельзя бороться с очевидным. Единственный вопрос… нет, собственно два вопроса, на которые я хотел бы получить ответ. Первый: где драгоценности? Второй: у кого они украдены? Кто этот малый Билли?

— Говорю же я вам, не было никаких драгоценностей. Неужели вы думаете, что я не отыскала бы их после смерти Триса?

— Монк и Бой почему-то уверены, что вы знаете, где они. Они, кроме того, убеждены, что Трис спрятал их. Мы должны отыскать драгоценности и вернуть законному владельцу. И тогда, по логике вещей, у Монка и Боя больше не будет причин преследовать нас.

Лили допила чай. Это просто невозможно… нет, нет! Она изо всех сил зажмурилась, пытаясь удержаться от слез. О Трис, нет, нет!

— Вам не стоило приезжать. Лили расслышала слова, сухие, невыразительные, бесстрастные, и лишь через несколько минут сумела взять себя в руки.

— Я должна была, — прошептала она, открывая глаза и видя, что Найт рассматривает ее совершенно без всякого выражения.

— Почему? Мы даже не родственники. Лили. Вовсе не родственники, — добавил он намеренно холодно.

«Он другой. Совсем другой. И ведет себя так, словно ненавидит меня».

  72