очень нудно 
76 
Что ей делать? Как заставить его увидеть правду, понять, раскаяться в содеянном?
Пальцы, сжимавшие ее, чуть разжались, и Лили воспользовавшись этим, мгновенно отпрянула.
— Нет! — умоляюще вскрикнула она.
— Будь ты проклята, — взорвался он с холодным бешенством. Перекатившись на нее, он придавил ее всем телом к кровати, вновь стиснул запястья и впился в губы жгучим поцелуем. Куда девалась былая нежность! Найт с каждой минутой словно все больше хмелел. Поцелуй становился все более страстным: твердая напряженная плоть вжималась в живот Лили. Найт приподнялся, опустился, подался вперед, имитируя торжество слияния. В этот же момент язык проник в рот Лили, толчком продвинулся вглубь и тут же выскользнул, потом снова и снова, еще и еще… Лили, еще сохраняя остатки здравого ума, лихорадочно думала:
«Это Найт. Найт делает это, Найт заставляет меня ощущать этот жар, странную пустоту внутри и желание. Я просто не могу вынести это невероятное томление».
Найт безошибочно уловил то мгновение, когда она начала отвечать на ласки, понял, что сводит ее с ума, заставляет терять голову, и немедленно этим воспользовался.
— Лили, — пробормотал он, почти не отнимая губ, и, сжав руку девушки, потянул ее вниз, одновременно сползая с нее. Лили облегченно вздохнула, но Найт положил ее ладонь себе на живот.
— Дотронься до меня. Лили. Посмотри, что ты со мной делаешь.
Рука девушки задела раскаленную мужскую плоть, и бедра Найта дернулись, несмотря на всю решимость оставаться спокойным. Ее пальцы неожиданно попытались сомкнуться вокруг пульсирующего мужского естества прямо через толстый бархат халата. Найт громко застонал от невыносимой, но сладостной муки и, откинув полу халата, снова притянул поближе ее ладонь.
Лили не могла поверить тому, что делает… что хочет делать, что жаждет делать. Ее ладонь коснулась незнакомой мужской плоти. Лили задрожала, трясущимися пальцами .гладя ее. Она боялась Найта, боялась его мужественности, величины этого странного отростка и в то же время ощущала, как ее тело в страшном возбуждении невольно стремится податься вперед навстречу ему, потереться о него, втянуть в себя, внутрь, как можно глубже, дальше, сильнее.
Найт внезапно отшвырнул ее руку:
— Перестань, — шепнул он, задыхаясь. — Ты слишком хорошо знаешь свое дело, черт бы тебя взял.
Он снова навалился на Лили, закрыв ей рот поцелуем; язык настойчиво требовал впустить его, и она приоткрыла губы.
«Хорошо знаю свое дело? Как это?» — смутно подумала она, но тут же слова потеряли смысл. Ей было все равно, совсем все равно, только одно имело значение — то, что он делал с ней, то, что. заставлял чувствовать.
Он касался ее щеки, носа, горла… Лили хотела большего, но не сознавала, чего хочет, только ощущала пульсирующую боль между бедрами и дрожала все сильнее. Найт упивался сознанием, что именно он причина этой трепетной дрожи.
Приподнявшись, он навис над ней.
— Шире, Лили. Раздвинь ноги шире. Лили повиновалась без колебаний, без сомнений. Снова он дернулся вперед, и теперь между ними осталась лишь скомканная, разорванная ночная сорочка.
Теперь Лили была вне себя, и Найт понимал это. Бессвязные беспомощные крики, заглушаемые ртом Найта, рвались из горла девушки, наполняя его невыразимым торжеством и жгучей радостью, в которых он не желал признаться даже самому себе. Он откинулся назад, с силой упираясь мужским естеством в это нежное тело, и вновь подался вперед, чтобы снова подняться и опуститься. Неожиданно ее руки взметнулись к его плечам, лихорадочно срывая халат.
— Нет, Лили!
Он не мог разрешить ей раздеть себя, зная, что проиграет в этой схватке. Он не мог позволить атому случиться. Не мог допустить, чтобы она победила.
Найт быстро перекатился на бок. Лили простонала его имя, пытаясь повернуться к нему, найти, вернуть обратно. Ее руки коснулись его лица, плеч, сомкнулись на запястьях.
Найт снова поцеловал ее, томительно-жгуче. Его ладонь легла на упругую грудь, и Найт ощутил бешеный стук собственного сердца, мягкую, легкую дрожь ее плоти, желание, пожирающее ее. Расставив пальцы, он распластал ладонь на ее животе, ощутив, как напряжены мышцы, осознав, что Лили поймана в ловушку непреодолимого желания. Она в его власти. Целиком принадлежит ему. Он победил.
— Лили, взгляни на меня. Открой глаза! Я хочу видеть твое лицо, когда касаюсь тебя, хочу, чтобы ты знала, что я смотрю на тебя, когда ласкаю.
76 
