114 
– А Киндред рассказал, какие кары обещал ему лорд Гримсби, если раскроет рот?
– О да. Я просто ответила, что одна исполненная угроза стоит десятка неисполненных, оглядела его с головы до ног и заявила, что шишки на его ступнях выглядят крайне непривлекательно, – весело засмеялась Холли, очень собой довольная.
Джейсон, неожиданно развеселившись, громко вторил ей. Ничего не скажешь, выходка, достойная Джесси Уиндем!
Когда она, икнув от смеха, поспешно хлебнула воды, он покачал головой:
– И конечно, он снова тебе поверил, тем более что был раздет до нитки. Ну ты и молодец! Обо всем позаботилась!
Неужели в его голосе прозвучала зависть? Какой позор! Жена продолжала широко улыбаться.
– О нет. Я просто забрала пешки. А вот ты должен поставить мат черному королю.
– Черный король? Слишком пышно для него.
– Он только первый в ряду черных королей, которым предстоит познать всю силу твоего гнева, – пояснила Холли, и он понял, что она не шутит. И ощутил, как глубоко в душе растет чувство уверенности в себе, наполняя его энергией и довольством. Очевидно, Холли удалось пробудить в нем тщеславие.
– Я еще не разговаривал с лордом Гримсби, потому что хотел точно знать, что связывает Элджина Слоуна и Чарлза Грандисона. Шесть дней назад я велел начать расследование.
– Почему же не сказал мне?
– Но и ты не открыла, что собираешься сделать с Киндредом! Не ной. Дело в том, что я предпочел бы тоже раздеть лорда Гримсби догола и привязать к лошади. К сожалению, вряд ли мне это сойдет с рук.
– Вот и говори насчет омерзительного зрелища… о, думаю, что ты ужасно умный, Джейсон!
В ее голосе звучало неподдельное восхищение, и знакомое тепло разлилось в груди Джейсона. В дверях появился Петри.
– Мастер Джейсон, к вам какой-то коротышка. Очень мал ростом, но, надеюсь, не слаб духом. Говорит, дело важное.
Джейсон бросил салфетку на тарелку и поднялся.
– Похоже, это мистер Клуни. Может, сегодня я и навещу лорда Гримсби.
Ей отчаянно хотелось пойти с ним: в конце концов, она его партнер! Но она знала, тем инстинктивным врожденным знанием, присущим всем женщинам, что ему лучше побыть наедине с таинственным мистером Клуни. Они будут чувствовать себя намного свободнее и детально обсудят наказание за нарушение правил.
– Как насчет Элджина и Чарлза?
– Я пошлю записку лорду Гримсби и попрошу пригласить их к моему приезду, если, разумеется, мистер Клуни нашел для меня все необходимые ответы.
– Интересно, они втроем платили Поттеру и Киндреду за выстрел в Лори?
– У Элджина нет денег, – улыбнулся Джейсон. – А Чарлз? Не думаю.
Она не отводила глаз от его лица, такого прекрасного в свете лившегося из окна утреннего солнца, что хотелось плакать. Или лишиться чувств, как кухарка. По крайней мере хотя бы петь арии.
– Может, ты заберешь с собой Поттера и Киндреда, когда поедешь к лорду Гримсби?
– Нет. В этом нет необходимости, – покачал головой Джейсон и, подойдя к жене, нагнулся, чтобы поцеловать ее в губы. – Я приколочу его зад к двери конюшни.
– Чей именно?
Джейсон рассмеялся и погладил ее по щеке.
– Мастер Джейсон!
– Что тебе, Петри? Ты все еще здесь? Наблюдаешь за нами?
– Разумеется, это моя обязанность. Я только хотел сказать, что ваши сапоги сверкают куда ярче, чем у хозяйки.
Джейсон взглянул на свое отражение в сверкающих сапогах, поданных сегодня утром Петри.
– По моему мнению, сэр, она переложила анисового семени.
– Я велел ему, – пояснил Джейсон Холли, – написать старине Фаддсу и узнать точную меру, поскольку сомневался, что ты поделишься с Петри.
– И это чистая правда, но все же ты молодец, Петри.
Петри гордо выпятил грудь.
– О, послушай, Джейсон, кажется, кухарка поет, а это значит, что она жарит тебе яичницу со щепоткой тимьяна, как раз как ты любишь. Вернешься, чтобы ее съесть?
– Холли, – пробормотал он, – знаешь, прошлой ночью я осознал, что, всего лишь повторяя твое имя… О, Петри, что ты тут маячишь? Иди и скажи мистеру Клуни, что я сейчас буду. Иди. Как я уже сказал, простое упоминание твоего имени, даже случайное, согревает меня до кончиков пальцев.
– И я очень этому рада. О черт, так и быть, скажу. Я люблю тебя, Джейсон Шербрук, хотя кухарка никогда не поджарит мне такую яичницу, как для тебя.
Она любит его?
Такое откровение поразило его, ошеломило, едва не бросило на колени, чуть-чуть не исторгло из уст крик радости.
114 
