очень нудно 
35 
Девочка послушно уставилась в зеркало, потом захныкала:
— Здесь ее нет!
— Может, надо вот так повернуть… О! Вот она! Мечелла притворилась, что вынимает сверкающую бусинку из волос девочки.
— Понятно теперь, почему ты не видела ее!
— Мама, мама! Моя звездочка!
— Ты знаешь, что я думаю? — Мечелла вложила “звездочку” в руку ребенка. — Ей стало так одиноко в темном ночном небе, что когда она увидела твои прекрасные темные кудри, то решила жить там, а не в каком-то старом зеркале.
Зажав в руке свое сокровище, девочка побежала показывать его друзьям. Мечелла, тяжело дыша, поднялась с колен и улыбнулась молодой матери.
— Граццо миллио. Донья, — прошептала женщина. — Тысяча благодарностей!
Она присела в глубоком реверансе, а затем устремилась вдогонку за дочкой.
Когда дети и их родители ушли, настало время официального бала. В других уголках страны праздник завершится не только танцами. Астравента — праздник Зарождения, а звездный ветер символизирует дар жизни. Скоро будет сыграно много свадеб, потому что в эту — единственную в году — ночь даже неженатым парочкам разрешается “искать упавшие звезды” на любой поляне или опушке, а дети, зачатые в ночь “звездного ветра”, считаются благословением свыше. Брат Мечеллы, Энрей, говорил ей как-то, что этот праздник — всего лишь оправдание для незаконной любви, но Мечелла предпочитала думать иначе. Она верила чудесной легенде о том, что упавшая звезда в эту ночь может найти убежище в лоне какой-нибудь женщины, и поэтому дети, зачатые в Астравенту, будут иметь необыкновенные души.
Что бы там ни случилось с придворными после бала, в Палассо Веррада в этот вечер была заметна лишь утонченная сторона праздника. Толпы придворных, одетых в черные костюмы, украшенные множеством блесток из хрусталя и бриллиантов, создавали впечатление, будто сами созвездия спустились с неба, чтобы потанцевать.
Мечелла любила танцы и очень расстроилась из-за своей тяжелой поступи. Она намеревалась просидеть на диванчике до самой полуночи, когда звезды фейерверков вернут в ночное небо то, что ночь так щедро отдала. Но Арриго настоял на своем — она должна танцевать с ним. Мечелла уверяла его, что будет выглядеть нелепо, он лишь смеялся в ответ. Когда он бережно закружил ее в танце, она внезапно почувствовала себя легкой как перышко. Она танцевала с Арриго, с его отцом, со многими важными придворными и с командиром шагаррского полка. Наконец, усталая и счастливая, она присела на тот самый заранее облюбованный диванчик, чтобы перевести дух. Арриго исполнил свой долг, потанцевав с другими дамами, принес жене холодный напиток и, нагнувшись, зашептал ей на ухо:
— Видишь бриллианты Дирады до'Паленсиа? Они фальшивые.
— Не может быть! — изумленно воскликнула она.
— Клянусь! А еще я тебе клянусь, что дыхание графини до'Брасина и лошадь убьет. Но хуже всех сестра барона до'Эсквита. Она четыре раза наступила мне на ногу. Какой бы неуклюжей ты ни была, моя радость, по крайней мере на ноги мне ты не наступаешь! Она захихикала.
— Арриго, ты ужасный сплетник.
— Но самое любопытное я оставил напоследок. Я думаю, ты заметила эффектную фигуру Сандары до'Нахерра? Так вот, на ней железный корсет, а груди — ватные!
— Ну, это тебе было бы трудно не заметить. Она прижималась к тебе во время каждого танца!
— Мечелла! — с укором сказал он, передразнивая ее интонацию, и оба рассмеялись.
И тут по толпе прошел ропот. Уголком глаза Мечелла увидела, как дирижер поспешно взмахнул палочкой и оркестр заиграл живую и веселую мелодию. Танцующие пары вернулись на паркет, но все глаза были направлены в одну сторону, их будто магнитом притягивала дверь залы.
Среди танцоров Мечелла заметила изящную женщину в сопровождении высокого привлекательного мужчины. Эта пара двигалась по направлению к Коссимио и Гизелле. Черный плащ мужчины был усыпан блестками, будто звездный ливень застал его на улице. Женщина сверкала еще ярче, ее звезды, упав, сложились в бриллиантовое ожерелье. Искристые камни — несомненно, настоящие — рассыпались по обнаженным плечам и шее и украсили высокую грудь, прекрасную без всяких подкладок. Тонкая талия тоже не была стянута корсетом. Черные блестящие волосы, собранные в высокую прическу, не нуждались в украшениях. Слабая улыбка на розовых губах казалась вызывающей в сочетании с резко изогнутыми бровями. Темные глаза не смотрели ни на кого, кроме Великого герцога и герцогини, — таков этикет, но почему-то Мечелла чувствовала, что женщина замечает выражение всех лиц в зале, включая ее собственное.
35 
